Статистика в США потрясает. В 2017 г. около 47 тыс. американцев умерло от передозировки опиоидами. По сравнению с 1999 г. показатель вырос почти в 6 раз12. Если поделить это число на дни в году, получится, что в сутки от передозировки умирало по 130 людей – больше, чем от огнестрельных ранений или в автокатастрофах. Замешанные в этих смертях препараты включали в себя как незаконно сбываемые уличные наркотики вроде героина, так и законно прописываемые врачами опиоиды – например, оксикодон.

Причин у происходящего ужаса множество. Дело как в недобросовестной рекламе фармацевтических компаний, так и в беспечном отношении терапевтов к больным и социоэкономических факторах. Чтобы зависимость от препаратов не стала настоящей эпидемией, необходимо принять ряд мер.

Выходит, боль приносит неприятности не каждому в отдельности – а всему обществу. В то же время она необходима, поскольку дает мозгу понять, что поблизости опасность. Окончательно избавляться от боли не стоит. Вместо этого необходимо научиться принимать ее. Возможно, постоянно развивающееся благодаря нейробиологии понимание боли может однажды нам в этом помочь.

Когда Майку было 65 лет, у него случился инсульт, из-за которого его левая рука онемела. Но Майк был рад и тому, что выжил – при этом не лишившись рассудка. Когда он вернулся из больницы, его жизнь вновь пошла своим чередом. Поэтому он очень удивился, когда супруга Джулия настойчиво попросила его снова сходить к врачу.

По ее словам, Майк себя вел странно. Он неизменно съедал ровно половину еды с тарелки (а именно – правую половину). Поначалу на вопросы супруги Майк отвечал, что не слишком голоден. А когда она задала вопрос точнее – почему он съедает только правую половину еды? – он ответил, что это лишь совпадение. Только во время следующих трапез все равно упрямо забывал о левой половине тарелки.

Затем Джулия заметила нечто более странное. После возвращения из больницы Майк не брился около недели и успел отрастить густую щетину; наконец, она ему надоела. Он направился в ванную и покинул ее с гладко выбритым лицом – но лишь с правой стороны, в то время как о левой он словно забыл. Джулия решила, что Майк задумал так над ней пошутить. Рассмеявшись, женщина не увидела на лице супруга ничего, кроме легкого недоумения. А когда она указала Майку на его оплошность, тот немедленно отмахнулся: подумаешь, «пропустил пару волосинок».

Часы, нарисованные пациентом с односторонним пространственным игнорированием

Когда Джулия наконец приволокла Майка обратно в больницу, врач дал ему лист бумаги и ручку. Указав на часы со стрелками на стене кабинета, он попросил Майка изобразить их. Тот послушно начал рисовать, но зачем-то сбил все числа на правую сторону циферблата, левую при этом оставив пустой. Затем врач попросил Майка нарисовать цветок. Тот нарисовал – но только половину цветка, правую.

Наконец, врач дал Майку лист бумаги, на котором были вразброс изображены черточки, и попросил пациента обвести их все. Майк обвел все черточки, расположенные на правой половине листа, и передал его врачу, явно довольный своей работой.

В итоге врач с уверенностью заключил, что у Майка – расстройство под названием «одностороннее пространственное игнорирование». Одностороннее пространственное игнорирование (иногда называемое синдромом неглекта) – одно из распространенных последствий повреждений теменной доли правого полушария головного мозга (обычно в результате инсульта). Пациенты с этим расстройством не способны сосредоточиться на одной из половин поля своего зрения.

Зачастую они даже не понимают, что забывают о целой половине внешнего мира. Некоторые пациенты отрицают наличие у них синдрома, даже если им представить явные доказательства, а у избранных это отрицание доходит до крайности. Одна 73-летняя женщина с односторонним пространственным игнорированием утверждала, что ее левая рука принадлежит не ей. По ее мнению, врачи забыли чужую руку у нее на постели1.

Возможно, со стороны такие оправдания и звучат смешно, но мозг не так часто бросается в подобные крайности, чтобы объяснить непостижимые для него явления. Подобные выдумки мозга называются конфабуляциями, и они свойственны даже здоровым людям. А расстройства вроде одностороннего пространственного игнорирования, судя по всему, повышают вероятность их возникновения.

Одностороннее пространственное игнорирование – это серьезное нарушение внимания[11] и хороший пример того, что может произойти, если мозг теряет половину сведений о внешнем мире. Но внимание – это не только сбор информации. Мир вокруг пресыщен сведениями: если у человека не было бы способности пренебрегать ее частью, то его органы чувств сошли бы с ума, а все внешние раздражители слились бы в неразборчивую смесь.

Поэтому внимание – это не только сбор информации, но и пренебрежение теми сведениями, которые прямо сейчас человеку не нужны. Выходит, что мозг постоянно занимается сложной сортировкой, о которой человек чаще всего даже не подозревает. Исключение составляют случаи, когда мозг с ней не справляется или когда человеку необходимо осознанно сосредоточить на чем-то свое внимание.

Чтобы понять, насколько сложно мозгу сосредоточить ваше внимание, воспользуемся затертым до дыр примером с вечеринкой. Представьте, что вы разговариваете с другом, а вокруг вас – десятки других людей. Все собрались маленькими группами и беседуют о чем-то своем.

Когда друг обращается к вам, в ваш мозг одновременно направляется огромное количество сведений. Вы прислушиваетесь к словам собеседника, следите за его мимикой и жестами. Одновременно в пределах вашей слышимости разговаривает множество других людей. Тем не менее вашему мозгу каким-то образом удается не слышать нескончаемый поток слов, льющихся со всех сторон, что позволяет вам сосредоточиться на голосе друга. Исследователи назвали это эффектом вечеринки.

Наверное, вы сейчас думаете, что на самом деле во время вечеринки человек все равно отвлекается на посторонний шум. Возможно, так и есть, но обычно вы отвлекаетесь лишь тогда, когда в вашей беседе с другом наступают паузы. Согласно исследованиям, человек способен уделять достаточно внимания только одному разговору за раз.