– Двадцать минут копаю, тридцать. Уже по пояс закопался… Тут лопата о камень клац… и вывернула его. Я еще немножко покопал, смотрю – не скала это – кладка. Собирался честь – по чести народ позвать, а потом "жаба" меня задавила. Никогда еще погребальные камеры не вскрывал… Короче, расчистил я место, стал камушки потихоньку выковыривать. И в самый ответственный момент приносит нелегкая этого Олега – старшего из рабочих. Увидел он камушки мною вынутые, да как заорет: вход нашелся, вход нашелся! Тут все сбежались. Кирилл с Валентином руку мне жмут, поздравляют. Даже упомянуть в отчете обещали. Того и гляди войду в анналы археологии. И стали мы там всем кагалом раскапывать. Раскопали… дыру – метр на метр. А оттуда таким могильным холодом вдруг потянуло… У меня аж волосы на голове зашевелились. Сразу о проклятии вспомнил.

– Сдрейфил, выходит, – поддел я друга.

– И не я один. Все замерли. А "научники" сказали, что пока спускаться нельзя, нужно все запротоколировать, и заснять для истории. Побежали за камерой. А я к тебе. Как раз к началу представления успеем.

И мы успели. Только не на то шоу, на которое рассчитывали…

Мы подошли уже к подножию Шум-горы, когда с противоположной стороны из леса показалась подозрительная группа товарищей. Четверо молодых парней, без следов глубокого интеллекта, на лицах, зато с карабинами. Я многозначительно посмотрел на Витьку, а Витька на меня. От них за километр несло агрессией. Но не успели наши подозрения обрести плоть и кровь, как с вершины кургана донесся крик боли. Четверо рабочих во главе с Олегом, заломили руки Валентину с Кириллом и связывали их прочными капроновыми шнурами. Не требовалось большого ума, чтобы понять – это нападение. Причем спланированное заранее. Четверо бандитов нанялись рабочими, четверо пришли им на помощь, как только раскопали вход в курган.

Два – восемь, не в нашу пользу. Самым разумным было удрать. Но и удрать не получится. Они запросто нас подстрелят, к чему им лишние свидетели…

– Не стрелять! Они мне нужны живыми! Все до единого, – прокричал сверху Олег вновь прибывшим, – Да, с ними еще "телка". Ее тоже приведите. Их палатка ближе к озеру стоит.

Тут, наконец, я решился, и, повернувшись на 180 градусов, кинулся к берегу. Главное – предупредить Ольгу. Она еще сможет уйти, переплыв вытянутое и узкое озеро. В воду эти козлы не полезут, а если и полезут, то зря. Догнать Ольгу в воде без мотора просто нереально. Но для этого мне нужно успеть…

Фора у меня была, бегал я неплохо, но вот хватит ли драгоценных секунд, что бы объяснить Ольге что случилось, и что она должна делать? Проклятый феминизм мог сыграть с нами злую шутку. Раньше когда муж кричал жене: "Беги", она беспрекословно подчинялась. А сейчас жена сначала начнет требовать объяснений, потом думать, потом пугаться, и только потом выполнять. Чем и подпишет себе смертный приговор. Относительно намерений бандитов я не питал никаких иллюзий. Наоборот, события, подсмотренные в прошлой жизни, убедили меня в том, что если кто-то кричит "Брать живым", то этому "кому-то" лучше живым не попадаться.

Вот и расселина. Я преодолел несколько метров одним прыжком и пробкой от шампанского вылетел на прибрежный песок. Ничего не подозревающая Ольга резвилась в воде, издеваясь над Альфой. А именно: сначала ныряет и далеко уплывает под водой, пока обеспокоенная овчарка вертит головой в поисках пропавшей хозяйки. Потом выныривает, и, притворяясь тонущей, подзывает Альфу к себе. И все начинается с начала. Давняя игра, которая так нравится им обеим.

В тот момент, когда я появился на берегу, Ольга, слава богу, как раз вынырнула.

– Ольга! – диким голосом заорал я, – Быстрей плыви на тот берег. Вместе с Альфой. На нас бандиты напали! Да сматывайся ты скорей!

Все-таки с женой мне повезло. Должно быть, феминизм не успел пустить в ней свои глубокие разрушительные корни. Она ничего не ответила, только взглянула… Но так, будто толкнула полуторачасовую речь с трибуны Государственной Думы. В этом взгляде было все – и понимание, и страх, и прощание, и даже надежда, которой уже не было у меня. Я смотрел вслед удалявшейся мощными гребками жене и мысленно шептал слова прощания, подслушанные, уже не помню, в каком фильме.

Прощай, прощай. Навек прощай.

К берегам своих мечтаний отчаль,

И прости, все, что было забудь.

И в путь,

Но любовь забыть не обещай.

Прощай.

Топот ног за спиной, вернул меня к действительности. Нужно выиграть для Ольги побольше времени. Когда они увидят, что добыча ускользает, то могут пренебречь приказом главаря-Олега. И откроют стрельбу… Я встал посередине расселины, полностью перекрыв проход. На скалы они не полезут, значит, им придется пройти через меня. Из-за приказа: «всех брать живыми», и узости прохода, по которому подойти ко мне они смогут только по одному, – у меня есть шанс выиграть достаточное количество драгоценных минут.

Трое вооруженных людей подбежали к расселине и остановились, увидев меня. Я был безоружен, я был один, но все же они замерли перед входом, и начали тихо переговариваться. Не знаю, что было написано на моем лице, которое все кому не лень почему-то читают как открытую книгу, но желающих первым войти в узкий проход долго не находилось. Или это мне показалось, что долго, а на самом деле прошло совсем не много времени? Не знаю. Наконец они двинулись друг за другом, постепенно втягиваясь в горловину прохода. Первый шел, сняв с плеча карабин, и перехватив его двумя руками, видимо, собираясь воспользоваться им как дубиной. Все происходило в непривычном молчании.

Когда между нами оставалось меньше трех шагов, шедший впереди парень замахнулся, собираясь основательно приложить меня прикладом по голове. Я поднырнул ему под руку и, сократив дистанцию, ответил своим коронным левым апперкотом, потому что правой рукой до сих пор не мог шевелить без мысленных стенаний. До сегодняшнего дня я так никогда не бил. Раньше был азарт и спортивная злость – теперь всепоглощающая ненависть. Отчетливо хрустнули позвонки, и первый бандит, как подкошенный, свалился на руки шедшим позади дружкам. Из-за тесноты каменной щели, в которой не разминуться и двоим, упавший стал на время непреодолимой помехой. И пока молодчики возились, протаскивая его назад у себя под ногами, я получил небольшую передышку. К сожалению, очень небольшую.

Второй архаровец, ставший теперь первым, решил испытать на мне приемы восточных единоборств, которых неизвестно у кого нахватался. Даже не специалисту, было понятно, что он никогда не занимался этим всерьез. И потому попался на простейший прием боевого самбо, который я еще в армии довел до рефлекторного уровня. Любитель размахивать ногами, полетел на землю, ощутимо приложившись головой о каменную стену. Но и я был вынужден отступить.

Оставшийся на ногах третий бандит не спешил. Он положил карабин на приходящего в себя горе-каратиста, а сам вынул из кармана нечто, напоминающее обыкновенный фонарик. "Электрошок, – промелькнуло в голове, – Надо быть поосторожнее". Я полностью сконцентрировался на его небыстрых, плавных движениях, стараясь не пропустить готовящийся выпад. И потому не заметил, как за моей спиной неожиданно сгустилась тень… Резкий тычок в спину, сопровождаемый электрическим разрядом, на какое-то время удалил меня из реальности. Перед закрытыми глазами зарябило от звездочек, черточек и горошин, а когда я их открыл, то обнаружил, что лежу на берегу озера связанный по рукам и ногам. Быстрый взгляд на водную гладь проинформировал меня о том, что Ольга благополучно добралась до противоположного берега и уже успела скрыться среди подступающих к самой воде деревьев. Я с облегчением перевел дух. Миссия выполнена. И что там будет со мной дальше…