Взявшись с двух сторон, они разорвали на мне рубашку, и я получил возможность насладиться видом аккуратных красных отпечатков, оставленных шокером, которые симметрично покрывали мою грудь и живот. "А ребятки, то не без юмора. И как у них только батарейки не сели" – промелькнуло в гудящей голове.

Стягивать с меня джинсы "ребятки" не стали, а просто обрезали их, доведя до состояния шорт. Потом Серый взял валявшуюся рядом ветку и стал тыкать ею в муравейник, приговаривая:

– Давайте, выползайте, насекомые. Тут вас один шустрик без дома оставить решил, вы уж его накажите… Ну, че вы такие вялые, блин?! Шевелиться надо быстрее, кусать сильнее, а то…

А что "то" Серый договорить не успел, потому что мурашки оказались вовсе не вялые и уже успели залезть к нему в штаны.

– Ай, кусаются, сволочи! – Серый подскочил как ошпаренный, – Давай, Толян, скорее тащи его сюда. Иначе они за нас примутся.

Меня затащили на верхушку муравейника, быстро завели руки за березовый ствол и скрутили веревкой запястья так крепко, что не удавалось даже пошевелить пальцами. Потом на всякий случай примотали к дереву еще и верхнюю часть туловища. Пока все это проделывалось, муравьи, растревоженные непрошеным вторжением, успели дважды укусить Толяна и трижды Серого. Каждый укус сопровождался матами и моим издевательским смехом.

– Смеешься, сука? – разозлившийся Толян, забыв обо всех наставлениях, дважды съездил мне по физиономии, – Посидишь тут часика четыре – на всю жизнь смеяться разучишься. Тем более, что будет она у тебя очень короткой.

С чем с чем, а с последним его замечанием трудно было не согласиться.

Когда, наконец, Толян с Серым ушли, и не стало необходимости разыгрывать из себя пуленепробиваемого героя американского боевика, я позволил себе сколько угодно шипеть и чертыхаться. После шоковой терапии все тело болело так, что в первые минуты мне даже не удавалось сообразить: кусают меня муравьи или еще нет. К моему удивлению оказалось, что нет. То есть пару раз они меня цапнули, но этим дело и кончилось. Время шло, а я, на всякий случай, сидел не шевелясь, чтобы не раздражать обитателей муравейника. Может быть, поэтому они меня не трогали, а может потому, что на заколдованной поляне я не позволил Витьке разорить муравьиный дом. Или же им просто не нравилась моя кровь, под завязку накаченная электричеством. Насекомые должны чувствовать такие вещи. Но если честно, то меня интересовал, прежде всего, результат, а вовсе не причина. Не кусают – и слава богу!

Время шло, я спокойно сидел, привалившись к березе, и пытался справиться с подступавшим страхом. Неизвестность всегда пугает, особенно если не можешь ничего изменить. Даже если ты создаешь видимость действия, и то на душе становиться легче. А вот так сидеть и ждать… К тому же в скрученных запястьях начала нарастать тупая боль, которая скоро перейдет в очень даже острую. И будет она длиться до тех пор, пока руки совершенно не онемеют.

Когда солнечный свет из золотого стал оранжевым, а затем и кроваво-красным, я отвлекся от своих невеселых мыслей. О чем я думал эти долгие часы? Об Ольге, которая осталась одна в незнакомом лесу. Без огня, без еды, без карты, без одежды. Сумеет ли она выбраться в обитаемые места? Правда, с ней Альфа, значит зверья можно не бояться… Но, как выяснилось, зверья вообще бояться не стоит, – нужно бояться людей. И все-таки у нее есть шанс, пусть небольшой, но есть. В отличии от нас… Еще думал о непоседе-Дениске, каково ему будет без папы и мамы? О Миле, которой нужна квалифицированная медицинская помощь. Сможет ли она ходить, не хромая? Честное слово, жалко такую классную ножку… А также мысленно извинялся перед экстрасенсом Андрюшей, который как в воду глядел…

Когда за мной вернулись Серый и Толян, солнце уже спряталось за горизонт, подступали прохладные сумерки. Все тело у меня занемело от вынужденной неподвижности. Даже если бы меня сейчас развязали, я и шагу не смог ступить. Не говоря уже о руках, которые вообще перестали что-либо чувствовать, и еще не известно восстановится ли в них кровообращение.

– Сидишь, шустрик, – осклабился Толян, – хватит. Отдохнул – пора и размяться. С этими словами они перерезали веревки, не желая долго возиться в опасной близости от кусачих муравьев.

Как я и предполагал, мне не удалось даже самостоятельно пошевелиться, поэтому меня подхватили под руки и поволокли обратно к кургану. Там тоже ожидало гостеприимное дерево, к которому я и был крепко привязан. Справа от меня обнаружился Витька, слева – Кирилл, за ним, чуть подальше – Валентин.

– Ну, как вы тут без меня? – бодро поинтересовался я.

Витька, оглядев мою пятнистую шкуру, только головой покачал. Я заметил, что он держится исключительно на одной злости – раны были серьезные, и сил у моего друга почти совсем не осталось.

В окружении своей свиты к нам подошел Олег, и, вероятно, собирался осведомиться о моих взаимоотношениях с муравьями, как вдруг разглядел в каком я виде – следы шокера мало напоминали муравьиные укусы.

– Та-а-а-к… – протянул он исключительно неприятным голосом, – Толян, Серый, отвечайте: чья работа? Или вы не слышали, как я приказал пальцем его не трогать? В молчанку будем играть? Ладно, молчите. У тебя Серый это второе нарушение дисциплины, у Толяна – уже третье… А вы знаете, что делают якудза, с теми кто проваливает дело?

Я знал. Толян и Серый, видимо, тоже. Лица их стали белее январского снега, и они одновременно посмотрели на свои пальцы, так как будто видели их в последний раз. Не удивительно, ведь за каждую провинность у якудза отрубали по пальцу.

– Эт-то н-не я, – заикаясь, выдавил Серый, и покаянно посмотрел на Толяна.

– Уже лучше, – ласково улыбнулся знаток обычаев якудза. – Значит для тебя, Толик, мое слово – пустой звук?

– Нет – нет. Но он сопротивлялся как бешеный, – Толян махнул рукой в мою сторону. – Серый, подтверди!

– Это абсолютно не важно. Важно, что ты меня ослушался. Держите его! – приказал Олег двум ближайшим к нему качкам, кивнув на Толяна. И не успел тот рта раскрыть для последующих оправданий, как уже стоял перед Олегом с руками, заломленными назад.

Взяв шокер, Олег медленно приблизился к ослушнику. За версту было видно, какой он получает кайф, наблюдая, как Толян дергается в такт электрическим разрядам и блажит на всю округу. Мне же это зрелище не доставляло никакого удовольствия. Хотя с другой стороны, – "не рой другому яму…"

Когда унесли бесчувственное тело провинившегося, Олег, у которого только-только разыгрался аппетит, внимательно посмотрел в нашу сторону. Но вместо того, чтобы приказать спустить с нас шкуры, неожиданно ударился в высокие материи.

– Прошу прощения за это маленькое представление. Сегодня один из счастливейших дней моей жизни, жаль было его омрачать, но бунт нужно давить в зародыше, пока он не дал свои отравленные плоды. Надеюсь, вы оцените мою откровенность. Я так долго искал это место…

– Вспомнил! – неожиданно вмешался Витька, внимательно посмотрев на Олега, – Когда ты произнес последнюю фразу, я вспомнил, где уже слышал твой голос. Ты приходил к Виталику, и просил продать карту. Вы разговаривали в прихожей, и твоего лица я не видел, но тогда была сказана точно такая же фраза: "Я так долго искал это место"… Виталя еще похвастал мне, какая важная птица почтила его нору своим присутствием… Стало быть, ты и есть Олег Вещий, он же Олег-Могильщик. Личность широко известная в наших узких "черных" кругах.