в подъезд едва ли не выбивается ногами, и на улицу вдогонку за мной выбегают бандюганы.

Я срываюсь с места, бегу что есть силы, но, во-первых, мой живот сильно сковывает движения, во-вторых, я в огородных шлепанцах, они скользят по мокрому после дождя асфальту и тоже замедляют мой бег.

— Ай сучка гребанный! Стой! Стырлять буду! — орет один из бандитов.

Я бегу и лишь молюсь, о том, чтобы произошло чудо! Я жажду появления Сулеймана ничуть не меньше манны небесной! И врезаюсь в стальной мужской пресс…

Вдыхаю ни с чем не сравнимый, такой полюбившийся мне, ставший почти родным, мужской запах…

— Нина… как ты, любимая моя?! — выдыхает мне в ушко Сулейман.

Он ощупывает меня, осматривает, а эти ублюдки практически вплотную приближаются к нам.

Сулейман резким движением прячет меня, прикрывая собой, одновременно вытаскивая из кобуры пистолет.

Раздаются выстрелы. Отчаянно матерясь, бандиты падают на асфальт и корчатся от боли, прижав колени к животам.

— Ты убил их?! — ужасаюсь я.

Я никогда до этого дня не видела ни оружия, ни настоящих смертей так близко, и мне страшно… очень страшно.

— Нет! — отвечает мне Сулейман почти с нежностью. — Охота была бы об них мараться. Колени прострелил только. А надо бы и яйца. Няш, они тебя трогали?!

— В каком смысле? — от волнения я не совсем соображаю, что говорю.

— Ну, в прямом! Насиловали?!

При этом глаза Сулеймана наливаются алой яростью, а палец так и норовит нажать на курок.

— Нет, не трогали! — поспешно заверяю я миллиардера.

— А где главный мудила?

— Не знаю, Артур выкрал меня из деревни, и привез сюда, а сам…

— Я понял, Няш. Замерзла? — Сулейман обращает внимание на то, что я практически раздета в десятиградусную ночь. Он немедленно снимает с себя пиджак, укутывает меня в него. Поднимает на руки и бережно несет в автомобиль.

— Ты не ранена, Няш? В больницу отвезу? — он такой заботливый и испуганный за меня, а я так благодарна ему, за то, что спас от этих уродов, что начинаю плакать. — Ну что ты… — неумело утешает меня отец моего ребенка, — не надо, любимая! Не плач, я чуть с ума не сошел, когда ты сбежала от меня. Я все понял, Няш!

— Что ты понял?

— Я хочу жениться на тебе, Няш! Ты выйдешь за меня?

Ушам своим не верю. Он что, серьезно?

— А как же Кошмара? — задаю я логичный вопрос, продолжая всхлипывать.

— Я знать ее не хочу. Ты — моя единственная. Моя любимая! Слышишь?

Но я все еще не слышу его главных слов. Меня сейчас больше интересует ситуация с его женщинами.

— А как же ее ребенок?

— Да дура, она, Няш! Нет у нее никакого ребенка!

— Как это нет? — удивляюсь я. — Она что потеряла его?

— И не было никогда. — усмехается миллиардер. — Хер его знает, где она раздобыла тест и заключение узи.

— А как ты узнал? — все еще не верю я.

— А я к ней в трусы полез. Не подумай, что за сексом, нет, почувствовал я неладное. В общем, полез, а у нее из п… кхм, из дырки шнур от тампона торчит. Ну я и потянулся за него. Выдернул. А там…

— Потоп?! — удивляюсь я.

— Еще какой, — ухмыляется Сулейман. — Беременная она, ага. Ну я и вывел ее на чистую воду. Прижал к стенке, пригрозил, она и выдала мне, что соврала, чтобы меня удержать.

— Похоже ты рад, что Кошмара соврала тебе на счет ребенка…

— Конечно рад! Ведь детей я хочу только от тебя!

— И что ты сделал с Кошмарой за вранье?

— Ничего. Баб я не трогаю. Просто вычеркнул ее из своей жизни. Если раньше я хотел откупиться от нее квартирой или машине, то сейчас пусть сосет хер. Вот только не мой!

А дальше со мной случается нечто вроде ступора. Наверно, психика защищает меня от стольких событий за один день, и я проваливаюсь в некоторую темноту — смутно, словно через вату я чувствую поцелуи Сулеймана на себе, пью воду, которой он меня отпаивает в теплом салоне автомобиля. Вижу через стекло, как прибыла полиция и вяжет этих бандитов, запихивая их в полицейский «бобик». Смутно рассматриваю, как миллиардер общается с лейтенантом полиции, прибывшим на место преступления. На секунду боюсь, что повяжут и Сулеймана вместе с этими говнюками, но нет, пожав друг другу руки, мужчины расходятся каждый по своему автомобилю.

— Тебя не арестовали? — спрашиваю я сквозь сон.

— Я — самооборонялся. — заявляет мне Сулейман. — При них так же обнаружили стволы, а еще они удерживали тебя, беременную девушку, в плену. Меня конечно вызовут в участок, но мой адвокат все решит, за это не переживай. Вот если бы я завалил этих козлов, тогда был бы другой разговор, а так, за оцарапанные коленки ничего мне не будет!

Глава 47

— Дыши, любимая! Дыши, как нас учили на курсах, помнишь?!

Я стараюсь дышать, изо всех сил, но боль такая адская, будто у меня дикобраз в животе ворочается и колючками по пояснице шкрябает!

Да, все верно. Я рожаю. Вернее, мы с Сулейманом рожаем нашу девочку. Он сам вызвался присутствовать на родах, за что я ему очень благодарна. Он хотя бы немного меня развлекает тем, что дышит лучше чем я, смешно раздувая щеки и краснея от натуги. Тоже тужится, молодец, а я вот не молодец, никак не могу сосредоточится, а только воплю от дикой боли.

Кесарево отмела сразу, дурочка, все еще боюсь операций. Ага, самая умная. Но почему мне никто не сказал, что роды — это пипец как больно?!

Меня везут по коридору на каталке, Сулейман бежит рядом, крепко сжимая мою руку и переплетая наши пальцы вместе. Обручальные кольца бьются друг об дружку и это немного приводит меня в чувства.

Да, мы поженились почти сразу после того, как Сулейман добился, чтобы и Артур присел за решетку на пяток-другой лет вместе со своими подельниками.

Торжество устроили пышное, с белым платьем и рестораном в центре города. А потом улетели на острова — отдыхать, но на самом деле трахаться беспробудно и днем и ночью! И вот, дотрахались, что называется…

Частный