– Хочу предложить работу, Джузеппе, – миролюбиво сказал Христофор. – Очень хорошо оплачиваемую работу.

Хотя Циклоп и входил в агентурную сеть островной резидентуры ЦРУ в Греции, он крайне неохотно выполнял задания, почти всегда связанные с возможностью «засветиться». Но полностью разрывать отношения с «Фирмой» опасался, ибо это резко повышало вероятность услышать роковое приветствие. Григориадис знал, что он хочет скопить денег и обрубить все концы к прошлой жизни, скрывшись не только от убийц «Коза ностры», но и от правительственной разведки.

– Ты получишь крупную сумму, а главное, тебя никто не увидит... – продолжал Христофор. – Потому что работать придется под водой...

Каменное лицо не дрогнуло. Хозяин поставил на стол блюдо с аппетитно пахнущими мидиями и бутылку вина. Циклоп жадно выпил первый стакан.

– Ладно, рассказывай, – буркнул он. Практически это означало согласие.

В то время как Джентльмен излагал Циклопу суть дела, генерал Верлинов проводил оперативный поиск. Он дождался подходящего момента: воспользовавшись отсутствием хозяина, обслуга отмечала день рождения Ореста. Сидя на веранде, Верлинов слушал, как внизу на кухне звенели бутылки, звучали Тосты, потом голоса сделались громче, а речи бессвязнее, затем начались песни...

«Пора», – решил он и осторожно вышел из дома. Темный спортивный костюм, в котором он обычно совершал пробежки, идеально подходил для предстоящей операции, черную вязаную шапочку можно было в случае необходимости натянуть на лицо: в нижнем, подвернутом крае он прорезал отверстия для глаз. Побежав, как всегда, по знакомым тропинкам, Верлинов достал из тайника нож, веревку, фонарь и отмычки, после чего изменил маршрут и крадучись вернулся к причалу.

На берегу стоял большой, сложенный из белого камня сарай. По мосткам, уходящим в море, сюда затаскивали катер и шлюпку, здесь же хранились запасные паруса «Марии». Интуиция подсказывала Верлинову: если его подозрения верны, то именно здесь находится то, что он ищет.

Прочная железная дверь запиралась массивным висячим замком. Верлинов вставил в него отмычки, нажал раз, другой, третий... Механизм не поддавался. Подобная работа требует постоянных практических навыков, а Верлинов тренировался последний раз более тридцати лет назад. Чертыхаясь, он менял угол ввода и взаимное расположение сталистых проволочек, искал нужное положение концевых крючков... Бешено колотилось сердце, тяжесть в затылке свидетельствовала о повысившемся давлении. В любой момент кто-то из сторожей мог спуститься к берегу, к тому же человек, возившийся у запертой двери, обязательно привлекает внимание каждой проходящей по морю посудины. Такие авантюры по плечу молодым разведчикам – лейтенантам, старлеям, капитанам... А если человеку за пятьдесят и последние десятилетия он занимался руководящей кабинетной работой, то никому и в голову не придет выпускать его в «поле».

Генерал вытер вспотевший лоб. Хотелось бросить все к чертовой матери и вернуться на виллу, сохранив безопасное до поры положение гостя. Но Верлинов знал: в самых безвыходных ситуациях надо бороться до конца. И хотя бы на один ход опережать предполагаемого противника. Он с силой прижал проволочки, резко повернул... Ничего. Нежно зажал отмычки в пальцах и по миллиметру двинул их вкруговую. Наконец раздался щелчок и замок открылся. Верлинов скользнул внутрь и притянул за собой дверь.

В сарае было темно; он включил фонарь, и узкий яркий луч высветил груду такелажа, какие-то ящики, бухты толстого каната, блестящий борт глиссирующего катера... Медленно продвигаясь вперед, Верлинов осматривал содержимое сарая. Несколько спасательных жилетов, ярко-оранжевые конусы буев, подвесной мотор к глиссеру, бочки с горючим, канистры с моторным маслом...

На кухне продолжалось веселье, но оно начинало приобретать тяжелый характер затянувшейся пьянки. В таких случаях атмосферу может разрядить появление женщин, полиции или банальная драка. Приводить на виллу женщин мог только хозяин, поэтому подобный вариант исключался, к глубокому сожалению всех четверых бражников. Полиция была поблизости: Иорданидис и Влакос ждали, когда сумерки сгустятся, чтобы начать действовать, но участники застолья об этом ничего не знали. Оставалось одно... Мрачным взглядом Орест оглядел собутыльников, выбирая жертву.

– Почему ты оставил пост? – угрожающе спросил он.

– Кто, я? – удивился Никон. – Ты же сам позвал! Никон был самым молодым и потому больше всех подходил для показательной расправы.

– Почему ты оставил пост? – Орест приподнялся и, целясь в голову, ударил, но не попал, а, потеряв равновесие, повалился на стол.

– Ты что?! – Никон вскочил, схватив со стола нож.

Лицо его покрылось красными пятнами, глаза сверкали. Несмотря на молодость, он явно не подходил на роль жертвы. Но отступать Орест не привык, рука метнулась к бутылке, пальцы привычно обхватили горлышко.

– Успокойся, Орест. – Гурий перехватил его кисть, прижал к столу.

– А ты обойди территорию, спустись на причал, увидишь яхту – дай знать, – приказал он Никону.

И, с трудом удерживая угрюмого здоровяка, выдавил:

– Так будет лучше.

– Перестаньте, – возразил Артемий. – Хозяин вернется утром. Для чего ломать компанию? Брось нож, положи бутылку...

– На меня с железкой?! – не унимался Орест. – Я тебе шею сверну!

Пожав плечами, Никон вышел во двор и неверной походкой двинулся по лестнице вниз, к причалу. Нож он по-прежнему крепко сжимал в руке.

Через пятнадцать минут Верлинов обнаружил то, что искал. В углу, за новым двигателем для яхты, надежно укрытый брезентом лежал на тележке подводный скутер. Тот самый, на котором он прибыл к Тиносу и который, по словам давнего друга Христофора, находился глубоко под водой, в недоступной скальной расщелине. Скутер являлся неопровержимой уликой. И раз Христофор счел необходимым ее сохранить, значит, намеревается использовать... Самые худшие предположения генерала начинали сбываться.

Действуя скорее интуитивно, чем по расчету, он отвинтил крышку топливного бака, поднес к горловине фонарик, качнул скутер. На самом дне колыхнулся тонкий слой высокоочищенного керосина. Точно такое топливо используется и в глиссере... Он проверил содержимое ближайших бочек. Солярка... Опять солярка... А вот здесь то, что надо! Теперь надо найти переливной шланг...

Вскоре струя горючего устремилась в пустое чрево индивидуального носителя. Вначале это сопровождалось звенящим гулом, Верлинову казалось, что он разносится по всей округе. По мере заполнения бака звук приглушался. Когда отражающая свет поверхность приблизилась к горловине, Верлинов прекратил заправку.

«Пора уходить, – мелькнула тревожная мысль. – Могли хватиться, а если вернулся Христофор, он обязательно заподозрит недоброе...» Тревога генерала имела под собой основания. Вышедший на причал Никон услышал в сарае возню и обнаружил, что дверь отперта. Он хотел поймать неизвестного в ловушку, но Верлинов предусмотрительно забрал замок с собой. Тогда Никон занял наблюдательную позицию в густом кустарнике и принялся нетерпеливо ждать, лаская вспотевшей Ладонью гладкую рукоятку ножа. Он покажет Оресту и всем остальным, кто бдительней несет охрану!