* * *

– Леди Эона, пора вставать.

Я распахнула глаза и тут же зажмурилась от мягкого света накрытой колпаком лампы. Тело все еще было вялым после глубокого сна. Фигура передо мной наконец перестала расплываться. Мадина. Она улыбнулась, и морщинки вокруг ее рта и глаз углубились. За спиной женщины зиял дверной проем.

– Добрый вечер, моя леди.

– Неужели я проспала весь день?

Я села. От легкости не осталось и следа, стоило вспомнить о недоверии Киго. Каждое его слово ранило, будто все случилось минуту назад.

– Только миновали сумерки, – ответила Мадина. – Есть предел, когда измученному организму просто необходим отдых, и вы его достигли. Мой муж и сейчас не хотел вас будить, но я сказала, что вам пора поесть.

Она протянула мне керамическую миску, и воздухе запахло ароматным мясом. Желудок громко заворчал.

– Похоже, я не ошиблась, – заметила Мадина с мягкой улыбкой.

Она всучила мне миску, и первый же глоток, казалось, проник в каждый уголок моего жаждущего пищи тела. Я глотнула еще трижды, наслаждаясь ароматным блюдом.

– Как вкусно.

Мадина кивнула:

– Мой укрепляющий суп. Муж прописал его вам. – И взмахнула рукой, заставляя меня вновь поднести миску к губам. – Вам нужно восстанавливать силы.

Я посмотрела на нее поверх кромки миски. Мадина явно чего-то не договаривала, в тихом голосе слышалась печаль.

– Что случилось, Мадина? – Желудок, наполненный теплой пищей, сжался. – С императором все в порядке?

– Император здоров, хоть и не слушает призывы моего мужа немного поспать. – Мадина потрепала меня по руке и вновь улыбнулась, но я знала, что это еще не все. – Прошу, доешьте суп.

Я осушила и вернула Мадине миску, не отрывая глаз от ее лица.

– Что случилось? – снова спросила я.

Женщина посмотрела на меня, словно оценивая стойкость моего духа.

– Нашли еще двоих из вашего отряда. Делу и Солли. Они прибыли, пока вы спали.

– Они живы? – Я схватила ее за руку. – Говори. Дела жива?

– Все хорошо, Эона. – Услышав знакомый голос, я резко развернулась к двери. – Я здесь.

Дела прохромала через комнату, свет фонаря озарил порезы и ссадины на одной стороне ее лица. Я схватила ее протянутые руки и крепко сжала вместо слов, застрявших в горле.

– Эона, ты мне пальцы переломаешься, – засмеялась Дела.

Ее губы потрескались и покрылись волдырями, а кожа покраснела от солнца.

– Ты поранила ногу, – наконец выдавила я, ослабляя хватку.

– Меня придавило деревом, но все в порядке, – улыбнулась Дела.

– Как же я рада тебя видеть. У меня было ужасное чувство…

Теперь Дела стиснула мои ладони.

– Эона, это еще не все, – сказала она уже без улыбки. – Солли погиб. Утонул. Наверное, еще в первом потоке воды.

Мне тут же вспомнился потом. Я видела, как Солли затянуло. Как вода накрыла его с головой. Тогда он и умер? Я поежилась, но сердце лишь слегка кольнуло сожалением. Неужели я настолько привыкла к смерти, что не могла оплакивать хорошего человека? Мы с Солли вместе сражались. Я полагалась на его отвагу и спокойствие, грелась в лучах его грубоватой доброты. Стойкий и верный, он заслуживал моей скорби. Но внутри было пусто. По лейтенанту Хаддо, нашему врагу, я и то горевала сильнее.

– Рико знает? – прошептала я, стыдясь своей черствости. – А Вида?

Они воевали с Солли гораздо дольше. Может, им хватит слез для нас всех.

Дела кивнула:

– Они вместе сидят в призрачном карауле. – И посмотрела на Мадину: – Спасибо за помощь. Не могла бы ты оставить нас? Пожалуйста! – Дождавшись, когда она покинет пещеру, Дела продолжила: – Лекарь настоял на том, чтобы ты поела перед встречей со мной, мол, это удержит дух от потрясения. Как ты?

Я поджала губы. Похоже, мой дух не нуждался в поддержке.

– Они должны были разбудить меня, когда тебя нашли.

– Нет, – покачала головой Дела, – они правильно сделали, что позволили тебе выспаться. Ты ничем не могла помочь.

– Я бы была рядом. Я бы… – Я осеклась.

Я ничем не могла помочь, и бессилие оставило во рту горький привкус.

Дела придвинулась ближе и притянула меня к себе. Я уткнулась носом в ее шею. Она переоделась в чьи-то штаны и тунику и явно помылась, но запах грязи все еще ощущался. Наверное, он въелся и в мою кожу, и теперь вонь потопа останется с нами навеки.

– Да упокоится дух Солли в садах божественного наслаждения, – прошептала Дела.

– Да пусть честь его живет в его потомках, – закончила я.

Традиционные слова не принесли облегчения.

– Я должна рассказать тебе еще кое-что, – сообщила Дела. – О том, что случилось во время потопа.

Отпустив меня, Дела проковыляла к двери, выглянула наружу и закрыла створку.

Наконец хоть что-то пробилось через мое оцепенение – тяжелое предчувствие. Я опустилась на кровать, а Дела придвинула низкий стул ближе и села напротив.

– Вытяни руку, – велела она.

Я повиновалась. Она тряхнула рукой под широким рукавом. Нить черного жемчуга с щелканьем выскользнула из-под ткани, и не успела я вздрогнуть, как камни уже сжались вокруг моего запястья, накручиваясь рядами и подтягивая за собой красный фолиант. Наконец книга была привязана к моему предплечью. Я отдернула руку:

– Я же говорила, что не желаю носить его при себе.

Дела проигнорировала мое возмущение:

– Они узнают тебя. Наверное, ты посчитаешь меня безумной, но эти жемчужины разумны. Они вытащили меня из воды. – Она потрясла головой. – Я не выдумываю. Они спасли меня от смерти в воде, хотя со свалившимся деревом ничего сделать не смогли… – Дела вскинула изящные брови: – Но ты ничуть не удивлена.

Я коснулась гладкой черной спирали:

– Я видела, как жемчужины на черном фолианте спасли Диллона. Думаю, обе нити созданы из ган хуа и должны оберегать книги, что бы с ними ни случилось.

– Ах, это все объясняет. Того, кто привязан к книге, тоже надо спасти. – Дела улыбнулась. – Слава богам. – Но ее улыбка тут же увяла. – Рико сказал, что Диллон пропал вместе с черным фолиантом, и император отослал на его поиски всех трудоспособных мужчин.

– Его величество решил, что найти фолиант важнее, чем спасти Идо.

– Что ж, он неправ. – Дела наклонилась ближе. – Я лежала под этим деревом много-много часов и всякий раз, пытаясь освободиться, делала только хуже, в итоге едва не похоронив себя заживо в грязи. – Она содрогнулась. – И чтобы как-то отвлечься, я пробовала перевести записи твоей прародительницы.