Стоя по-прежнему спиной ко мне, Киго оперся руками на столешницу и опустил голову. Я прошлась глазами по линии его плеч и ниже, до узких бедер.

– Мы можем мечтать, чтобы превосходство Сетона в ресурсах и дурные предзнаменования исчезли сами собой, но нельзя ими пренебрегать, нейзо, – серьезно произнес Киго.

«Нейзо». Я закрыла глаза. Прежде слово несло сладкое чувство единения, а теперь служило для того, чтобы удерживать меня на расстоянии.

– Мы вновь двинемся на восток, это наше лучшее поле боя. – Киго обхватил горло окровавленной рукой. – И мы вытащим лорда Идо, чтобы ты освоила ган хуа.

От смеси страха и облегчения мое сердце застучало быстрее.

– И когда я обуздаю свою силу?.. – Я облизнула губы, сама толком не понимая, что предлагаю. И все же предлагала.

Киго оглянулся. Половину его лица скрывала тень.

– Все изменится.

Я склонила голову. В этом я не сомневалась.

Колесо телеги угодило в глубокую рытвину на дороге, откинув меня на твердое плечо Виды. Я покрепче ухватилась за низкий поручень за спиной. Понадобилось два жарких, душных дня, чтобы добраться до города, и, хотя план освобождения Идо обсуждался уже бесчисленное множество раз, я все равно беспрестанно переживала о возможных опасностях. В том числе о пропускном пункте на въезде в город.

– Ты такая костлявая, – как всегда прямолинейно, сообщила Вида сварливым тоном.

На нас обеих красовались поношенные драные платья, волосы были распущены и растрепаны, кожа – измазана грязью. Рядом со мной сидел хмурый Рико в синем платке жителя Транг Дейна – этот мятежный остров армия подчинила год назад, – его обнаженный мускулистый торс пересекал лишь тонкий кожаный ремешок. Рико склонил голову над связанными руками. Мне не нравилась эта часть плана. Связывать лучшего бойца – безумие. Но мы изображали новую партию плоти для Дома удовольствий, а мужчина с Танг Дейна не пойдет в плен добровольно.

– Ты занимаешь слишком много места, – заныла я.

– Уж лучше так, чем быть тощей шлюшкой, – парировала Вида на радость двум солдам, подъехавшим в телеге.

Я плотнее забилась в угол. Сердце забилось чаще, подстраиваясь под оживленный шаг мужчин. С облучка на нас оглянулась Дела. Ее волосы двумя сальными пучками торчали из-под шапки, натянутой чуть ли не до носа, чтобы скрыть изящный изгиб бровей; подбородок покрывала темная щетина. Весь вид говорил о том, что она наемный головорез. Взгляд оборотной метнулся от ссутуленных плеч Рико к его окровавленным запястьям. Он сам настоял на том, чтобы веревка впивалась в кожу – дескать, иначе будет неправдоподобно. Дела вызвалась связать его, но островитянин обратился к Юсо.

– Заткнитесь! – рявкнула Дела. – Или ощутите на себе мой хлыст.

Грузный солдат поднял руку, и Дела остановила телегу. Ехавший следом Юсо тоже осадил коня, спешился и, привязав животное к краю поручня, поклонился солдатам. Он так гармонично вписался в роль торговца живым товаром, что я сама почти поверила ему. Жидкая бородка изменила его покрытое шрамами лицо, а холодный взгляд, которым капитан обычно одаривал нас, выдавал человека, что печется только о поголовье скота.

– Куда путь держишь? – спросил солдат. Его узкие, глубоко посаженные глаза устремились на нас с Видой.

Его напарник расхаживал вокруг телеги и даже нагнулся, проверяя, что под ней.

– В Квартал удовольствий, – ответил Юсо.

– Продаешь этих двух? – спросил солдат.

Капитан кивнул.

Солдат смахнул муху со своего лица:

– Кому?

– Маме Момо.

Солдат усмехнулся:

– Может, я приду навестить тебя, слышишь, девочка? – И он ткнул пальцем в мою обнаженную руку.

Я съежилась, жесткий поручень телеги впился в спину. Влажное прикосновение солдата и мерзкий запах изо рта словно вернули меня в ночь дворцового переворота. Люди Сетона жаждали крови, и только Рико стоял между мной и их жестокостью.

Солдат вдруг присвистнул и взглянул на своего худощавого товарища:

– Кажется, ее еще никто не имел.

– Вот почему она стоит больше, чем ты можешь себе позволить, друг, – заметил Юсо, но я видела, как он стиснул челюсти.

Второй солдат захохотал.

– Жду не дождусь, когда цена спадет, – протянул грузный и, обойдя телегу, уставился на Рико: – Здоровяка тоже продаешь Момо?

Юсо последовал за ним, и теперь оба разглядывали Рико как кусок конины.

– Сбежал от хозяев. Старая леди предложила хорошую награду.

– А… – Солдат посмотрел на связанные запястья островитянина, затем перегнулся через поручень и ударил его ладонью по лбу, заставляя вскинуть голову. – Тебе повезло, что не я тебя нашел, пес шелудивый.

Рико ощерился и поднял руки.

И не успела я вдохнуть, как Юсо уже приставил нож к его горлу:

– Руки опусти.

Островитянин повиновался, но обещание расправы, читавшееся в его глазах, было отнюдь не показным.

– Боевой, – заметил солдат.

Юсо обхватил шею Рико и вновь пригнул его голову:

– Момо, наверное, и его определит в шлюхи.

Солдат натянуто рассмеялся:

– От старой ведьмы всего можно ожидать. – Затем отступил на шаг и посмотрел на товарища: – Чисто?

Тот кивнул и взмахом руки разрешил нам ехать дальше.

Юсо спрятал нож, отвязал коня и вернулся в седло. Затем лениво махнул Деле, и та щелчком языка и резким пинком заставила запряженную в телегу лошадь неохотно тронуться с места. Что своего зверя, что эту упрямую гнедую Юсо купил взамен двух из трех потерянных на залитом склоне лошадей. Только Дзю-Лонг пережил тот грязевой потоп; тренированное сердце боевого коня помогло ему выбраться из бурного потока.

Подпрыгивая на вымощенной булыжниками дороге, мы добрались до огромных врат. Два потных стражника, стоявших по бокам, наблюдали за нашим приближением. Судя по ухмылкам, они явно слышали разговор Юсо с солдатами. А еще их испытующие взгляды оправдали долгие часы, которые мы с Делой и капитаном потратили, убеждая Киго, что ему слишком опасно соваться в город с нами. Сама его манера двигаться привлекла бы внимание, что уж говорить чертах лица. В конце концов Киго согласился поехать с Кайдо и его отрядом сопротивления и ждать за ближайшими холмами, пока не настанет время и им вступить в игру.

Как раз во время тех жарких споров, случившихся всего несколько часов назад, я впервые за три дня приблизилась к Киго. После сцены в пещере он не стремился остаться со мной наедине, хотя на последних тактических совещаниях в лагере я часто, поднимая глаза, ловила на себе его взгляд. Но Киго всегда отворачивался, оставляя меня с застывшей на лице неуверенной полуулыбкой – я понятия не имела, как продвигаться по этой неизведанной территории. Весь трудный путь до города он держался рядом с Кайдо и его людьми. И только при прощании на пустынной грунтовой дороге на окраине города Киго наконец отозвал меня в сторонку.