шутит, — оправдываюсь, взирая на толпу, пленившую меня своим вниманием. — Вы же прекрасно знаете, у Антона чувство юмора такое… эээ… интересное.

Антон на меня смотрит, не двигается. Не моргает. Жевалками играет. Эмоциями нагнетает.

— Я тебе уже сказала, я — не твоя.

Илья усмехается. Глаза на него скашивает.

— Все с тобой ясно, — бормочет ему сухо. Его настроение ощутимо портится. — Вот, значит, какие у тебя проблемы.

Парни продолжают сверлить друг друга взглядами.

В помещении снова витает напряжение. Команды собираются в кучку, начинают подходить ближе, покашливать, занимая позицию по разные стороны друг от друга. Каждый готов встать на защиту своего капитана.

— Пацаны, че за разборки на пустом месте? — вмешивается Пашка. — Давайте лучше девчонок к нам позовем. Нафиг нам этот долбанный перерыв, после перерыва? Че за бред вообще придумали? Поиграем? — глядит на кучку, где сидит Люба, ее подруга Машка и остальные подпевалы, кивает им. Зазывающее улыбается. Они радостно подскакивают со своих мест, спускаются в зал.

Пашка их с головы до ног осматривает. Брови удивленно поднимает. Игроки бурно присвистывают.

— Воу… мы вроде на физкультуре, а не в клубе, — скользит удивленными глазами по мини-платьям и каблукам.

Девчонки как один взволнованно хихикают.

— Покемон, пойдем научу играть, — шепчет мне Илья. — Ты все еще боишься мяча?

— Эмм, — начинаю говорить, но не успеваю. — Я…

— Я ее сам научу. Ничего она не боится.

Илья видимо решает игнорировать Антона. Брови приподнимает, подбородком в сторону двигает, намекает мне, мол, давай, спускайся.

— Арин, пойдем со мной, — руку ее сжимаю, в надежде на поддержку. — Пожалуйста.

— Даже не знаю, — шелестит еле слышно. Я на нее внимание перевожу, взгляд, ее напуганный отслеживаю. Там Люба на нас с ненавистью глядит. — Я лучше тут посижу, — опять горстью закидывает конфетки в рот.

Я бы лучше тоже тут посидела, кислятину пожевала, но нехотя спускаюсь. Мне почему-то неудобно перед Ильей. Причины, почему я чувствую себя перед ним виноватой, мне не понятны, но я хочу сгладить ситуацию, которую создал Антон.

Такое ощущение, что я за это ответственна.

Неприятное чувство, что это из-за меня.

Илья хороший парень, а наша вражда в прошлом, кажется теперь глупой.

Парни рассыпаются по площадке, мячи из коробки достают. С девчонками начинают играть, по парам. Я к Илье подхожу.

— Вставай в позицию, вот так. Ноги шире, — моих плеч касается. Осанку мне поправляет.

— Вообще неправильно, — враждебно насмехается Антон. Руки на груди сложил, рядом стоит, наблюдает за нами. — И чему ты ее можешь научить. Сам сначала научись играть.

Мы продолжаем его игнорировать. Между собой общаемся. Илья мне заговорщицки подмигивает. Я в ответ улыбаюсь.

— Давай Покемон, — отходит на приличное расстояние. — Я бросаю, ты ловишь. Потом — попробую у тебя его выбить.

— Эээ… бросай только аккуратно, ты же знаешь, — понижаю голос. — Он мне в голову полетит.

— Смотри, мяч уже на мне отыгрался, — с улыбкой руку на свой затылок кладет. — После такого не прилетит.

— Почему — Покемон? — задумчиво спрашивает Антон.

Продолжаем играть. Делаем вид, что не слышим.

— Лови, — я глаза зажмуриваю и отпрыгиваю. Мяч мимо укатывается.

Антон за ним идет. Поднимает и кидает прямо в руки Илье.

— Готова?

Я киваю.

— Антон, у меня нет пары, — рядом Люба появляется. Встает около него, глазами наивно хлопает, кудряшки поправляет.

Илья мне мяч бросает. Я опять отскакиваю и нервно смеюсь.

— Антон, у меня нет пары, — повторяется Люба.

— А я тут причем? — зло цедит он сквозь зубы, вышагивая за мячом.

Люба цокает, опять на меня смотрит и что-то явно нелицеприятное обо мне комментирует. Я не расслышав, не переспрашиваю. Пропускаю мимо себя.

— Так ты ее никогда не научишь, — Антон опять поднимает мяч, прежде чем бросить Илье, вопрос задает: — Так почему «Покемон»?

— Это у нас личное, — с достоинством отвечает Илья.

Мяч ловит, мы продолжаем попытки. Антон с Любой продолжают наблюдать, он мрачно и насуплено — исподлобья. А она — с гневом.

— Мне надо с тобой поговорить, — шепчет ему. — Наедине…

При одном только взгляде на нее, я напрягаюсь. Но прислушиваюсь.

— Не видишь, я занят, — грубо отшивает. — Потом поговорим.

— Когда, потом?

— Когда у меня время будет, — отвечает еле слышно. — Сейчас. Я. Занят.

Она багровеет, фыркает и психованно разворачивается, в раздевалку шагает. Маша — за ней вприпрыжку бежит.

— Заканчиваем! — в зал входят тренера. — На улице солнце, вы знаете — у нас такое редкость. Собираемся — выходим. Поиграем на свежем воздухе. Девчонки, и мальчишки — он кивает нескольким парням на трибуне, которые не состоят в команде и не вышли к нам, залипают в телефоне — свободны.

— Спасибо тебе, — к Илье подхожу. — И… извини… — глазами на Антона показываю. Он в это время уходит в мужскую раздевалку. — Извини за него.

Илья с улыбкой кивает, губу прикусывает и вздыхает.

— Не бери в голову.

Зал постепенно пустеет. Я единственная из девушек помогаю Илье и еще нескольким парням собрать мячи в коробки.

Потом захожу в раздевалку, девчонки переодеваются, Аринка торопливо форму натягивает.

— Ты кушать пойдешь?

— Пойду, — киваю ей.

— Я быстро забегу в библиотеку, забыла книгу сдать, на меня уже ругаются. Не хочу быть в черном списке у нашей Шуры. Встретимся в буфете? Вместе сядем? — тараторит она. — Расскажешь все поподробнее? — глаза как у кота из Шрэка делает. — Ты же расскажешь, да?

Улыбаюсь. Шура наша библиотекарша, очень строгая женщина. Наверное, единственная, кого боятся ученики здешней школы.

— Давай, — с легкостью соглашаюсь. — Почему бы и нет. Расскажу.

Когда она уходит, я к шкафчику подхожу. Неспеша начинаю костюм снимать.

Тут, вдруг…

Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп…

Словно петарды взрываются, дверцы шкафчиков поочередно захлопываются.

Я голову удивленно поднимаю.

О, нет. Устало вздыхаю.

— Опять? Никак не уймешься?

Стая гиен с противными улыбочками на меня идут. Сбиваются в кучку. Я спиной к своему шкафчику прислоняюсь.

На Любе только лица нет. Она меня прожигает ненавистью.

— Если это из-за Антона…

— Ччч… — подходит ближе. Руку протягивает, за волосы хватает и тянет мою голову вниз. Ногтем своим длиннющем с красным глянцевым маникюром по щеке проводит, оставляя кровавый длинный след. Я вскрикиваю, глаза зажмуриваю от боли. Начинает шипеть: — Слушай внимательно и запоминай. Детские игры с сегодняшнего дня закончились. Я тебя слишком долго жалела.

— Де…дет…детские, — сиплю непонимающе, — иг-гры?

— По-хорошему ты понять не смогла. Теперь, будет — по-плохому. Склоняется к уху, начинает еще тише шептать, так что слышу только я. — Смотри, я веду счет. У тебя три попытки. Один, два, три, — пальцы загибает. — Если мы доберемся до третьего раза — ты уже не выберешься. Уяснила?

— Нет, —