Пока переодеваюсь не могу выбросить нашу встречу из головы. Мы впервые поговорили вот так, по-дружески. Раньше я его всегда боялась, тушевалась перед одним лишь его появлением. Мы почти не общались, а если и заговаривали, то только на олимпиадах. Временами он цеплял меня едкими замечаниями на уроке, а я отчаянно краснела и молча сносила любые его попытки пообщаться со мной или вывести из себя. Мне всегда казалось, что он возненавидел меня с первого взгляда.

В раздевалке никого нет, я сегодня опоздавшая. Звонок уже был, но наш физрук Степан Геннадьевич всегда приходит на чуток попозже. Говорят, что он утром, перед уроком, заглядывает в буфет и непременно выпивает несколько чашек крепкого кофе с пончиком — его завсегдатай ритуал, и из-за этого задерживается. Поэтому я не переживаю. К тому же он ко мне особо не докапывается, уже понял, что из меня не получится олимпийская чемпионка. В первую нашу встречу еще пытался что-то сотворить, но когда увидел, что я шарахаюсь всего подряд: бревна, гимнастического козла, брусьев, каната — рукой махнул. Вот прям реально — взмахнул ладонью, хорошо хоть под ноги не сплюнул, и воскликнул: Ай, да ну тебя!

Я конечно тогда немного прифигела, но с другой стороны — а что еще можно сказать, после всего, что я вытворяла ранее.

Вот первый раз, знакомство с моими спортивными навыками — я повисла на канате, под самым потолком, и начала раскачиваться, словно обезьянка на лиане. Нет, сначала то одноклассники подумали, что я так развлекаюсь, но к концу урока обнаружили, что я просто слезть не могу, а хохочу, потому что мне не смешно, а страшно. Нервный смех, знаете ли, пробрал. И зачем я забралась так высоко?

«Как залезла, так и слезай» — деловито и немного смущенно произнес учитель.

Ишь какой, легко сказать, но у меня ноги и руки перестали слушаться. Прыгать буду! — крикнула я. Ну, одноклашки мне все кинулись спортивные маты подкладывать, чтоб помягче было, естественно, а я… спрыгнуть не смогла.

А вообще, когда мне страшно, я в основном быстро соображаю, но тут ознакомительный, так сказать, урок, хотелось себя во всей красе показать, и не вышло… такой конфуз перед толпой, поэтому я как-то растерялась. Потом физрук лестницу принес, и я гордо спустилась. Виду, что стыдно — не подала. Плечами пожала, мол, «Ну бывает». Он тоже тогда согласился — ну да, бывает. А потом как-то пошло-поехало, урок за уроком, и он уже не соглашался со мной, а только рот ошарашенно открывал и быстро быстро моргал.

А то, что происходило с мячом… ну вообщем… вы же помните, что моя голова — магнит для мяча.

В какой-то момент мне уже не нужно было прятаться, физрук сам его прятал и просто говорил мне: Уйди, Варвара, ради Всех Святых прошу.

— А как же я вам потом сдам? У меня же отлично по всем предметам, — жалобно взмолилась я ему однажды, со слезами в голосе. — Я же на золотую медаль иду…

— Тьфу. Обещаю, поставлю отлично, лишь бы не мешалась, — забурчал он, и я успокоилась.

Хотя, для меня это было так странно. Вот в прошлой школе, где я училась с Ильей — физрук из меня все соки выжал. Бегать заставлял, и играть, и прыгать… Да все, что положено. Сказал: Пятерку надо заслужить. Впрочем, я с ним абсолютно согласна. Поэтому очень старалась. Ну, тут мне дали слабину. Возиться не захотелось. А я что?

Ради Всех Святых можно и пофилонить.

У них здесь вообще многим деткам все сходит с рук, правда не потому, что они в глазах учителя «тридцать три несчастья», как в моем случае, а потому что родители богатые. Позвонили — разрулили, и на тебе пятерка в четверти. Так что, будем считать, меня тоже к ним прировняли. Совесть не так, чтобы чиста по этому поводу, но и не страдает особо.

Не то, чтобы я совсем ничего не делаю. Неторопливо побегать, на скакалке попрыгать, немного зарядки с утра — это я всегда готова.

Итак, я переодеваюсь в костюм, так положено все-таки, делаю пучок на голове, закрываю шкафчик и выхожу в зал, но резко торможу перед мощными спинами наших баскетболистов, вставших в ряд. Сегодня Степан Геннадьевич отчего-то решил не упиваться кофе, уже гневно отчитывает их.

— Я на нашу никчемную футбольную команду уже давно не рассчитываю, но если, и Вы меня разочаруете! Уууу, — он трясет кулаком в воздухе. — Баскетбол в этом сезоне — наше все! Антон, я на тебя все свои надежды возлагаю! Не подведи, молю!

— Не подведу, — звучит уверенный ответ.

Я обхожу парней и аккуратно высовываюсь в центр зала. Что вообще происходит? Урок что ли отменили? Антон ведь в другом классе учится… Неужели, нас опять совместили? Или расписание изменилось? Но Арина не предупреждала…

Поглядываю на физрука, но он на меня не обращает внимание, все еще толкает парням воодушевляющую речь. Смотрю на трибуну — там наши сидят. Тоже на меня — не але. Общаются между собой. Арина только руку вскидывает и машет мне. «Иди сюда» — одними губами произносит.

Пока иду, осматриваю толпу. Все классы сегодня здесь. Люба даже со своей свитой в уголочке примостилась и о чем-то непринужденно болтают. И одеты еще как-то через чур нарядно, будто и не физкультура вовсе, а праздник какой. Макияж на все лицо, волосы аккуратными завитушками уложены. А я, как и обычно, свой старый спортивный костюмчик напялила. Розовый…

Нет, он на самом деле очень симпатичный, просто немного выцвел уже. Давно хотела себе другой заказать, как-то я в своем слишком выделяюсь среди наших новомодных ребят. Да только что-то руки все не доходили, да и потом… тут осталось-то до конца учебного года всего ничего. Не хочется деньги тратить.

Присаживаюсь рядом с Ариной. Обид на нее не держу, давно уже заметила, что она сама стыдится своего поведения. От Любы и ее девчат она ушла, они вернули на место своей подчиненной — Лизу. Я, конечно, близко с Ариной общаться не планирую, но и дуться на единственного человека, который со мной пытается поддерживать связь — глупо.

— Что происходит? — спрашиваю ее шёпотом, наблюдая, как она достает зеркальце и торопливо подкрашивает губы блеском.

— Приехали наши основные соперники по баскетболу, — склоняется ко мне Арина. — Они из простой школы, расположенной в пригороде, неподалёку, но представляешь — такой разгон нашим показали на последней игре! Ух! Настоящий зашквал эмоций был.