– Доказательства… – пробубнил Ложичко, закуривая очередную сигарету.

– Будут и доказательства. Дойдем и до них. Пока я зачитываю вам перечень ваших преступлений и нарушений международного права. Я пока даже не обвиняю вас в террористической деятельности против нашей страны. Но, наверное, пора перейти и к этому. Ваша группа диверсантов, высаженная этой ночью, задержана с поличным. Все дают признательные показания, которые будут проверены перекрестными допросами ваших людей, арестованных на судне. Задержан и проводник с машиной, который ждал диверсионную группу. И о его принадлежности к частной охранной фирме мы знаем, и кто именно является вашим помощником в этой фирме, обслуживающей мост, мы знаем.

– Как интересно…

– Пропал энтузиазм, – констатировал Берзин. – Понимаю. А мы вот долго не могли понять, а что же вы такое замышляете. Ладно, вы руководили с этой яхты захватом российских рыбаков, высаживали террористов на борт баркаса «Мария», организовали захват семей рыбаков в виде заложников. Благодаря вот командиру спецназовцев баркас не взорвался и все остались живы. А мост все равно не пострадал бы. Но эта операция подпадает под юридическое понятие «международный терроризм». Не торопитесь отнекиваться, Бородун у нас, живой, и дает показания. Вся группа захвата жива и пишет протоколы.

– Сволочь, – проворчал Ложичко.

– Отнюдь, – возразил Вязников, – разумный человек.

– А вот теперь мы имеем в руках и доказательство того, что вы намеревались устроить на мосту, – постучал по содержимому папки Берзин. – А я все голову ломал, с инженерами обсуждал, ваньку перед ними ломал, теоретизировал. А у вас все просто. Вы замутили голову одному инженеру, и он вам отправил копии чертежей и схемы работы гидравлики, электрические схемы, работы приводов. А вы своим агентам инструкции и рекомендации ваших инженеров прислали. Хорошо, что мы перехватили. Представляете, ребята! – Берзин посмотрел на Вязникова и Большакова. – Они придумали нарушить синхронность работы гидравлики домкратов для подъема и надвижки арок на фарватере в момент их установки. Центр тяжести у арок довольно высоко, скорость подъема и надвижки очень маленькая, но даже в таких условиях можно наклонить, если вывести из строя в нужный момент какие-то домкраты и подъемники. Вот и прислали на мост расчеты и схемы воздействия. Как вам?

– Если они уронят в фарватер арку, – Большаков только покачал головой. – Там очень долго никто плавать не будет. Ее же под водой придется всю демонтировать и убирать по частям. А потом взвоют судовладельцы, и порты взвоют, потому что к ним не пройти. Международный скандал.

– И политический, – добавил Вязников. – Россия провалила грандиозный проект, Россия неспособна, и все в таком же духе.

– У вас один только выход, Ложичко, – заявил Берзин.

– Какой? Застрелиться? – пыхнул сигаретным дымом полковник.

– Это не выход. Кстати, зачем утруждаться, вас и так могут расстрелять. Ну, смертная казнь у нас под мораторием, а пожизненно вас посадить легко за терроризм. Нет, Ложичко, у вас иной есть выход. Мы вам гарантируем личную безопасность и небольшой срок за сотрудничество со следствием. Мы вам гарантируем новое имя, новые документы и новую жизнь после отбытия наказания. Вас никто не достанет, и людям вы сможете в глаза смотреть потом более или менее честно.

– Учтите, – добавил Вязников, – что по статье терроризм амнистий не бывает. И если вы получите по полной, то и через 25 лет вам будет надеяться не на что. И понимая это, вы лет через 15 превратитесь там в овощ. И сдохнете в камере от осознания, что ничего больше и никогда больше вы в жизни не увидите, кроме стен этой самой опостылевшей камеры. Понимаете это слово: «никогда»?

– Понимаю… – после долгой паузы ответил Ложичко.

Шеф-повар столовой, Николай Дементьевич, был мужчиной колоритным, он любил готовить и любил всех тех, кто любил и готовить и вкусно поесть. Собственно, Николай Дементьевич, как ему казалось, для этого и жил. С одной стороны, чтобы вкусно кормить и радовать, а с другой, чтобы учить других так же вкусно кормить. И не было для него хуже неприятности, когда не удавалось приготовить так, как ему хотелось, или когда ученики попадались у него не просто бездарные, а не относящиеся к профессии повара с душой, трепетом.

В силу этих субъективных причин недолюбливал Николай Дементьевич Катю Сташко. Не нравилась она ему тем, что в голове у девушки было все, что угодно, кроме ее дела, ее профессии. И ничем ее шеф-повар так и не смог переубедить, переделать, настроить на профессию. И умела ведь готовить, теорию знала, но вот получалось у нее все постное, без души, без изюминки. А этого Николай Дементьевич не любил.

И когда к повару пришли из дирекции и предложили отпустить Сташко в новую столовую на другом участке, Николай Дементьевич даже смутился. А потом он признался, что ему стыдно отдавать такого работника. Что там скажут, что он от нее избавился, так ничему и не научив. На это ему ответили, что в новой столовой и знать никто не будет, что Сташко работала здесь, в его столовой. А чтобы все получилось правильно, то предложили Николаю Дементьевичу отправить Сташко в город, для выбора овощей. А уж там с ней поговорят, и она согласится, и ему не надо будет с непослушной девицей спорить и стыдить ее. А уж кто если и спросит, то пусть и отвечает, что написала заявление Сташко и уволилась. А куда, мол, не знаете. Николай Дементьевич согласился, внутренне испытывая неудобство. Однако задание он свое по поводу поездки в город Сташко дал твердо.

Екатерина села в машину, которую выделили из дирекции, вместе с девчонками из ПТО. До самого КПП все весело болтали и мечтали, как первым делом купят мороженое, а все дела потом. На КПП, когда шлагбаум еще не поднялся, из окна высунулся веснушчатый паренек и звонко свистнул.

– Эй, хохотушки! Кто из вас Катька Сташко?

– Я тебе не Катька, свистун, – засмеялась Сташко. – Чего хотел?

– К телефону иди, – отозвалась рыжая голова и исчезла в окне.

Делать было нечего, Сташко вышла и двинулась к домику охраны. Водитель свернул и поставил свою машину возле забора, пропуская другие машины на мост и с моста. Сташко вошла в дежурку, ей кивнули на соседнюю комнату. Уже начиная подозревать нехорошее, она вошла туда, и дверь за ее спиной сразу же закрылась.

– Екатерина Сташко, вы арестованы! – тихо, но твердо произнес голос сбоку.

Девушка повернулась, побледнев. Двое мужчин взяли ее руки, подняли на уровне пояса и старательно застегнули на них наручники. Набросив на ее руки платок, девушку вывели через заднюю дверь, посадили в машину с затемненными стеклами. Возле шлагбаума из окна снова высунулась рыжая голова. Паренек шмыгнул задорно носом и снова свистнул так, что с крыши с шумом поднялась вся стая воробьев.

– Э-э, хохотушки! – крикнул рыжий парень. – Двигайте. Сташко с вами не поедет. К ней сестра приехала из дома.