писаниями», «уведомить о состоянии вашей светлости здравия, чего всегда слышать хочу» и т. д.[667]А. М. Девиер несколько раз «слезно» жаловался А. Д. Меншикову, что давно не получал княжеской корреспонденции, хотя сам регулярно отправлял ему сведения о происходивших в столице событиях[668]. Князь также посылал генерал-полицеймейстеру укоры в отсутствии уведомлений и решительных действий, правда, не всегда оправданно. Однажды он прямо указывал Антону Мануиловичу, что дела следует «отправлять с поспешением»[669]. На что оскорбившийся генерал-полицеймейстер отвечал с недовольством: «…оныя по моей должности всеусердно и тщательно отправляю»[670]. В 1724 г. А. Д. Меншиков был удивлен отсутствием писем в промежуток с 11 по 18 июня. Генерал-полицеймейстер в ответ оправдывался: «…ио протчем, что изволили упоминать, что я две почты не имел письмами уведомлять как к их величеству, так и к вашей светлости, и о том не извольте мнить, якобы за болезнию или зачем иным, но затем, что мы были уведомлены, что их величество изволят восприять путь свой в Санкт-Питербурх, препроводя торжественный день рождения Его величества, на другой или на третей день, и об вашей светлости сказали, что по шествии их величества на другой день следовать изволите к Олонецким марциальным водам, а ее светлость, светлейшая кнеиня и со всею фамилиею в то же время приимет путь свой в Санкт-Питербурх, и тем случаем не писали, думали, что не застанут наши письма, и о том просим прощения»[671]. Однако случаи недовольства друг другом практически за десять лет ведения регулярной переписки оставались редкостью.

В-третьих, отдельной темой в корреспонденции А. М. Девиера и А. Д. Меншикова являлось здоровье князя и членов его семьи. Как замечают Е. В. Анисимов, Т. А. Базарова и М. Е. Проскурякова: «Если в деловых письмах чиновников и порученцев среднего и низшего уровней эта эпистолярная формула, как правило, не встречается, то в письмах высших чиновников она не просто присутствует, а представляет собой настойчивую, порой утрированную просьбу-мольбу как можно чаще писать им о своем здоровье, проявление готовности “слышать ежечасно”… Конечно, не забота о здоровье А. Д. Меншикова двигала пером его корреспондентов (хотя знать о здоровье фаворита весьма полезно с прагматической точки зрения), а желание поддерживать открытыми каналы связи, удостовериться в сохранении его благорасположения»[672]. А. М. Девиер, как правило, о собственном состоянии А. Д. Меншикова не информировал, а тот и не интересовался. Зато, осведомившись о болезни князя, он откровенно выражал свое беспокойство. Например, в феврале 1722 г. во время очередного обострения болезней Александра Даниловича, А. М. Девиер писал: «…известен я, что ваша светлость одержим болезнию, о чем я сердечно сожалею, и даруй, Боже, вашей светлости здравие»[673]. В марте 1723 г. он опять «сердечно сожалел» о здоровье А. Д. Меншикова и желал ему хотя бы малого облегчения[674]. 18 июня 1724 г. А. М. Девиер узнал, что Александр Данилович для лечения болезни собирался употребить Марциальные воды недалеко от Малерова завода, и посылал ему пожелания получить пользу от подобных процедур[675].

Аналогичную роль, надо полагать, играли уведомления о здоровье Петра I, Екатерины, их детей и членов царской семьи. Если кто-то из государственных деятелей находился в отдалении от царской фамилии, его письма заканчивались просьбой: «Прошу вашу милость, извольте нас уведомить о состоянии дражайшаго здравии их высочеств государень цесаревен и великого князя с сестрицею и впредь в любительной своей коресподенции не оставить»[676]. В случае болезни кого-то из семьи государя или, наоборот, в радостные моменты их жизни, помимо шаблонных фраз, сообщались более ценные сведения. Так, 30 марта 1724 г. генерал-полицеймейстер уведомлял А. Д. Меншикова, что «…ее высочество государыня цесаревна Наталия Петровна, наша всемилостивейшая государыня, и великий князь с сестрицею обретаютца в добром здравии, токмо великой княжне припал к ней жар, ис которого принесла воспа, и по всему телу высыпала и стало наливатца, только господа дохтуры не имеют никакого опасения, понеже оная воспа такая, что опасатца не надлежит»[677]. Затем в письмах от 9 и 13 апреля он писал об улучшении состояния великой княжны и надеялся, что она «…вскоре от одержимой болезни освободитца и станет ходить»[678].

Наконец, маркерами лояльности выступали многочисленные поздравления с общегосударственными и семейными праздниками. А. М. Девиер и А. Д. Меншиков писали друг другу в годовщину бракосочетания Петра I и Екатерины Алексеевны, в день празднования Ништадтского мира и победоносной Полтавской баталии, поздравляли с днями рождения и тезоименитством царской четы, желали благополучия в Новом году, в канун Святой недели и Рождества Христова[679]. Чаще всего за поздравлением от одного из них следовало поздравление другого, а текст пожелания состоял из шаблонных фраз: «Всенижайше вашей светлости поздравляю наступающими всеторжественными днями в начале днем рождения всемилостивейшей государыни цесаревны Наталии Петровны и государыни цесаревны Елизаветы Петровны и их высочества тезоименитствы и великой княжны, даруй вашей светлости сия дни такожде и о учинении мира с швецкой короной день торжества во всяком веселии здраво препроводить в предгрядущия же лета, благополучно дожидая, в радости препровождать»[680].

Примечательно, что подобные комплиментарные обороты и штампы заполняли информационный вакуум, когда сообщить друг другу было нечего, но написать письмо требовал этикет или желание поддержать разговор. Некоторые письма государственных деятелей полностью состояли из подобных фраз. 4 апреля 1720 г. А. М. Девиер писал князю: «Светлейший князь, милостивый мой государь и патрон! Здравия вашей светлости, моего милостиваго государя купно и с светлейшей княгинею Дарьею Михайловною и з детями вашими в сохранение Господу предаю и при том доношу вашей светлости, что царское величество, всемилостивейший государь, такожде и Ея величество, всемилостивейшая государыня царица, и государыни царевны, и великий князь, и княжна за помощью Вышняго обретаются в добром здравии. Также доношу, в доме вашей светлости дщерь ваша и з домашними в добром здравии обретается. Иного о здешних обращениях к доношению вашей светлости ничего не имеется, ибо Божьим споможением все здесь благосостоятельно. И при сем вашей светлости купно светлейшею княгинею и з детьми вашими, такожде и Варваре Михайловне всенижайше мое поклонение и з женою моею отдавши, остаюсь»[681]. А. Д. Меншиков также отправлял Антону Мануиловичу похожие послания: «…писание вашей милости до нас исправно доходят, за которые, а особливо за уведомление о здравии их высочеств, государынь цесаревен и великого князя с сестрицею вашей милости по премногу благодарствую и притом просим, дабы впредь оными оставлены мы не были. О здешних поведениях ныне ко объявлению иного не имеем, точию все за помощию Божиею благополучно суть»