капитаном С. Заборовским[599]. В описи обозначались приморские места, отданные собственникам, но пока незастроенные, а также негодные к строительству площади[600]. Указывая на некоторые неточности, А. М. Девиер оправдывался тем, что «…до которых урочищ роздачи чинилась и сколько не в роздаче, о том по требованию нашему из прежде бывшей Губернской канцелярии[601] известия не прислано, и о том у нас не ведомо»[602]. В 1721 г. А. Д. Меншиков просил А. М. Девиера за корабельного мастера Р. Броуна, чтобы его дом, строящийся в Санкт-Петербурге и подлежащий к сносу, не ломали до тех пор, пока тот не возвратится в город. Аргументом к такой отсрочке являлось то, что Р. Броун не мог вернуться в город в назначенный срок, поскольку выполнял важное государственное поручение. Англичанин собирался приехать в столицу через три[603] недели[604].

Как отмечалось в предыдущей главе, генерал-полицеймейстеру было поручено руководство отдельными строительными работами на территории Санкт-Петербурга. Однако, в отличие от некоторых других столичных органов власти, Полицеймейстерская канцелярия не имела своих собственных ресурсов, профессионального штата и достаточных запасов материалов для ведения строительства. Поэтому при необходимости А. М. Девиеру приходилось запрашивать материалы у более обеспеченных институций, в том числе у генерал-губернатора А. Д. Меншикова. 28 января 1719 г. в соответствии с царским указом генерал-полицеймейстер просил князя одолжить 2000 или хотя бы 1500 бревен для работ в Новой Голландии. А. М. Девиер обещал вернуть долг летом за счет бревен, имевшихся в Канцелярии городовых дел: «…а летом то ж число бревен в такую ж меру отданы будут ис канцелярии ведомства князя Алексея Михайловича Черкаского»[605]. 30 января он вновь напоминал А. Д. Меншикову о бревнах, указывая, что «…Его царское величество указал быть сваи в Новой Галандии и в протчих местах, а бревен нет в Канцелярии городовых дел и от того будет нам остановка, а Его царское величество изволил приказать нынешным зимним путем бить. И того ради просил в заем у вашей светлости до лета 2000 или 1500 бревен, которыя драгуны пригнали, а ныне есть остаточные бревна драгунских около канец. А в будущем лете то ж число бревен отдадим немедленно»[606]. В редких случаях, когда у генерал-полицеймейстера оставались лишние материалы, А. Д. Меншиков обращался к нему с просьбой об их передаче. В 1722 г. князь в письме просил А. М. Девиера отдать материалы, необходимые для установки свай по берегам р. Невы, коменданту Я. X. Бахмеотову, руководившему строительством постоялых дворов и нуждавшемуся в подобных ресурсах[607].

А. Д. Меншиков и А. М. Девиер взаимодействовали на фоне благоустройства городской территории. Князь, получавший информацию о петербургских обстоятельствах посредством множества информантов, вмешивался в ход мероприятий, проводимых Полицеймейстерской канцелярией, если замечал проблемы или просчеты. 17 октября 1720 г. он обращался к А. М. Девиеру с указанием обратить внимание на чистоту и благоустройство улиц. Князь, ссылаясь на указ государя, замечал, что необходимо вычистить все придомовые территории на улице, протянувшейся от двора князя Ф. Ю. Ромодановского[608]. А. Д. Меншиков принял участие в организации фонарного освещения в столице – еще одного нововведения Петра I, подконтрольного Полицеймейстерской канцелярии. 22 ноября 1720 г. Александр Данилович по силе царского указа обращался к А. М. Девиеру с требованием установить фонари по ходу шествия государя ко Всенощному бдению в Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь. Фонари для данной цели было указано взять из Адмиралтейства (об этом А. Д. Меншиков предварительно написал Ф. М. Апраксину), а если там не будет нужного количества, предлагал купить[609].

Годом позже вопрос об установке фонарей в Санкт-Петербурге снова появился в корреспонденции А. М. Девиера и А. Д. Меншикова. Генерал-полицеймейстер писал Александру Даниловичу письмо с деловым предложением. Он просил вылить и отполировать фонарные стекла на Ямбургских заводах князя, поскольку столь «…чистой стекляной материи, кроме тех Ямбургских заводов, здесь нигде не обретаетца»[610]. А. М. Девиер ставил перед А. Д. Меншиковым два вопроса: возможно ли вылить стекла в ту же осень (письмо отправлено 9 сентября 1721 г.) и позволит ли князь заплатить за стекла цену меньше, чем полагалось[611]. При этом половину суммы генерал-полицеймейстер был готов сразу же внести, взяв со счета Полицеймейстерской канцелярии[612]. В 1724 г. А. М. Девиер снова обращался к генерал-губернатору относительно фонарей. Он сообщал, что по присланному из Сената царскому указу от 16 декабря 1723 г. для установки фонарей и поддержания их в чистоте и порядке приказано было в Главную Полицеймейстерскую канцелярию отдать четвертую долю сборов с новопостроенных в Санкт-Петербурге постоялых дворов. Однако из Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии, занимавшейся возведением постоялых комплексов, было объявлено о невозможности уплаты обозначенных сумм. А. М. Девиер просил А. Д. Меншикова заставить санкт-петербургского коменданта присылать деньги на каждый год «бездоимочно», чтобы в строительстве фонарей не было остановки и «на нас не взыскалось»[613].

Вкупе со строительством и благоустройством Санкт-Петербурга государственных деятелей волновали проблемы кадрового обеспечения государственных строек, пополнения штата государственных органов, контролировавших их. Генерал-губернатор находился в более выгодном положении, поскольку, являясь и гражданским, и военным руководителем губернии, имел возможность использовать силы гарнизонов и армейских формирований для проведения различных строительных (и не только) мероприятий. Полицеймейстерская канцелярия, как известно, не имела достаточного профессионального штата для ведения всех необходимых работ и, соответственно, была полностью зависима от воли глав других городских институтов, к которым приходилось обращаться за помощью. В 1722 г. А. Д. Меншиков извещал А. М. Девиера о том, что послал военному руководителю Санкт-Петербурга М. М. Голицыну письмо с указаниями выделить 100 человек солдат для расчистки лесов и вязания фашин под руководством Полицеймейстерской канцелярии. Антон Маниулович в ответном письме выражал благодарность за подобную услугу и обещал немедленно солдат употребить к службе[614]. Спустя некоторое время генерал-полицеймейстер доносил, что распорядился оставить 50 человек в Санкт-Петербурге у канальной работы, а остальных отправил в Ораниенбаум для земляных работ[615]. Сведения об ораниенбаумском строительстве и участии в них солдат А. М. Девиер передавал князю через секретаря Ф. Вита, направленного в Москву через Ладожский канал, где он должен был осмотреть выполненные работы[616].

Пользуясь содействием А. Д. Меншикова, А. М. Девиер формировал штат служителей Полицеймейстерской канцелярии. В апреле 1722 г. он обращался к князю с предложением: «…також в Канцелярии моего ведомства обретаетца у дел секретарь и в правлении дел весьма непонятен и не исправен, и никакого скорого не умеет чинить произвождения. А уведомился я о дьяке Артемье Навроцком, обретающемся под командою вашей светлости в