class="p1">– Я сказал, хорошо. Давай поженимся, – Наставник произнес такое важное предложение абсолютно спокойным и ровным голосом без малейшего колебания.

Что?! Что он сказал?! Видимо слезами ей заложило не только глаза, но и уши. Этого не может быть, потому что просто быть не может! Он никогда бы не стал рисковать своей репутацией ради нее.

– Если мы поженимся, ты простишь меня? – его слова звучали все также мягко, но теперь от них становилось очень жарко, заставляя кровь бежать по венам быстрее, а сердце стучать громче.

Чувствуя, что она пытается приподняться, его руки ослабили хватку.

Она сидела на его коленях, вся зареванная, с красным лицом и сейчас совсем некрасивая, с разлохмаченными волосами, глядя своими узкими от слез глазами в его прекрасные темно-серые глаза миндалевидной формы с золотистыми прожилками.

– Ты согласна выйти за меня? – ни один мускул не дрогнул на его божественно красивом лице.

Она сглотнула. Это точно сон. Мако несколько раз открывала рот, пытаясь что-то произнести, но у нее ничего не получалось. Замужество – это была вторая мечта сродни по силе со снятием ошейника. Она забыла все, что было в тех свитках. Она не помнила прошлую жизнь, но жила в этой. И вот ее самый любимый человек только что сделал ей предложение, о котором она могла думать только в своих самых смелых и потаенных мечтах.

– Я согласна, – наконец, эти заветные слова были произнесены. Точнее, они сами себя произнесли, потому что она совсем не отдавала себе отчет в том, что сейчас делает. Она не думала о последствиях: Солману, пересудах, их будущем. Она знала одно. Она очень, очень хочет быть его женой. И за это простит ему все на свете.

Глава 44

Нела и Менфи обрадовались, услышав про свадьбу, только лишь вначале немного удивленно переглянувшись друг с другом. Во-первых, потому, что они семья, а близкие люди должны поддерживать друг друга при любых обстоятельствах, а во-вторых, потому, что Мако теперь никогда не покинет их общий дом, выйдя замуж за другого, и они будут жить все вместе долго и счастливо, так как сами они покидать уютное теплое гнездышко Наставника совсем не планировали. После того, как Каро объявил новости на семейном ужине, ребята долго целовались и обнимались, Нела даже пустила слезу и взяла с подруги слово, что она назначит ее главным свадебным организатором. Так как Мако не имела ни малейшего представления о свадьбах, она с радостью согласилась переложить на чужие плечи неизвестные ей обязанности.

Менфи же теперь был еще больше горд собой, узнав, что его сестра – это “та самая почти богиня” Радо. Без его опеки и защиты разве дожила бы она до этого момента? О чем он с немного преувеличенным чувством собственной значимости в ее судьбе рассказывал каждому встречному.

Старейшины восприняли известие по-разному. Некоторые представители руководства Медианного мира, кто имел поменьше храбрости выступить против Наставника, лишь перемалывали косточки жениху и невесте за их спинами.

Те, кто были посмелее, написали осуждающие письма и даже выпустили специальную ноту, которая в силу некоторых несогласованных действий между участниками, так и не была направлена в адрес Большого Совета.

Самые же смелые открыто выступили против, понимая, что ситуация порочит репутацию Верховного Наставника и всей Академии. Негоже учителю заниматься распутствами с ученицей. Они даже приходили в поместье, пытаясь уговорить Каро передумать, приводя разные аргументы. В ответ от него получив лишь прожигающий насквозь своим безразличием к их мнению взгляд.

Только благодаря вмешательству Лима и его личному посещению практически каждого Главы, его рассказу про давнее знакомство двух влюбленных, огромную любовь между ними и обещание о свадьбе, данное еще в той жизни Мако, удалось переломить ситуацию. Многие помнили Радо и были очень рады ее возвращению, лишь немного смутившись таким внезапным ее появлением.

В итоге, на общем собрании только один Глава выступил категорически против этого союза. Но при всей его значимости, этот голос, к сожалению, не был учтен. В результате чего, после криков и угроз похитить невесту и убить жениха, он ушел, громко хлопнув дверью.

На том же собрании было решено закатить грандиозную свадьбу, не жалея никаких энергетических ресурсов, несмотря на предвоенное положение.

Во-первых, потому, что свадьбы в Медианном мире проводились крайне редко. За тысячу лет могло набраться лишь с десяток. После завершения свадебного ритуала души связывались между собой и неразрывно следовали одна за другой из жизни в жизнь, из испытания в испытание. Если умирала одна душа, другая тоже прекращала свое существование. Поэтому из здравого смысла, понимая, что жизнь в Медианном мире длинная и совсем не простая, лишь немногие пары готовы были связать себя неразрывной нитью судьбы на веки вечные.

Во-вторых, это была свадьба не кого иного, а Верховного Наставника и “той самой” Радо, практически божеств, а значит, сказание о ней войдет во все летописи. За всю историю существования Медианного мира такого события могло больше никогда не случится. Поэтому нельзя было ударить в грязь лицом перед потомками, которые эти самые летописи читать будут.

Ну и в-третьих, потому, что намечалась война между мирами, и никому неизвестно было, чем она могла кончиться. То есть эта свадьба стала легальным способом немного расслабиться и забыть о неприятностях хотя бы на некоторое время.

Самым сложным должен был стать разговор с Солману. Каро высказался категорически против него, но Мако упросила его сделать ей это одолжение в качестве свадебного подарка. Долго сопротивляясь, он, наконец, дал свое согласие, предупредив, что, в случае чего, тут же явится, и от ядра души Главы Фабрики не останется даже волчьей ворсинки.

– Я не понимаю, почему судьба водит нас по одному и тому же кругу, не понимаю! – Солману стоял у круглого окна своего кабинета, выходящего на заводские печи. Того самого, из которого в случае переключения рычага можно было наблюдать небо мира смертных. В голосе чувствовалась опустошенность, как будто из него выкачали всю радость целой Вселенной. – Смешно, но эту ситуацию я уже переживал. И ты тоже, хоть и не помнишь. Ты правда думаешь, что я позволю этому случиться?

– Солману, прости меня. Я не помню того, что было в той жизни, в жизни Радо. А в этой жизни я хочу быть его женой, – ей невыносимо было смотреть ему в глаза, поэтому она разглядывала работающие печи, стоя возле другого конца окна.

– А как же свобода, о которой ты так грезила? Ты предаешь свою мечту?

– Но свадьба тоже была моей мечтой.