При упоминании о запечатанном кувшине ей на ум пришли семь медных кувшинов, доставшиеся ей в наследство от Агафона. Горлышки их были залиты сургучом с «сулеймановой печатью». Ни одну из «печатей» она взломать не рискнула.

– Едем? – спросил Лавров.

– Подожди…

Отрывочные догадки мелькали в ее сознании, никак не складываясь в определенной последовательности. Кувшины… вазы… смерть Ордынцева… чьи-то жуткие, неподвижные глаза… змеи вместо волос…

От этой картины стеснялось дыхание и кожа покрывалась мурашками.

– Долго еще? – осведомился Лавров.

– Что?

– Долго еще ждать, спрашиваю?

– Горгона Медуза, – прошептала Глория так тихо, что он не расслышал. – Она обитает в краю снов… и грезит о мире живых…

Лавров решительно взял ее под руку и вывел во двор, к вымытому накануне «Туарегу».

– Поехали. Я хочу сам поговорить с этими ребятами. С дайверами, которых нанимал погибший.

Глория позволила усадить себя на переднее сиденье и безучастно смотрела в окно на зеленые улочки Тамани. Ветер гнул деревья и рвал с них листву. Небо затянула белесая пелена.

Когда Лавров припарковал «Туарег» у яхт-клуба, раздался телефонный звонок.

– Это опять я! – радостно пропел в трубке голос местного «папарацци». – Спасибо за наводку! Она потрясающая… и сбивает с ног даже без макияжа.

– Кто? – не понял Роман.

– Да Смолякова же! Я ее нащелкал от души! – расчувствовался Игорь. – Я ваш должник, детектив. Требуйте чего угодно.

– Ты поговорил с уборщиком отеля «Шато»?

– Конечно. Как только Смолякова покинула отделение полиции, я помчался по вашему делу.

– Куда она направилась?

– А я должен был следить за ней? – растерялся парень. – Мы вроде…

– Не должен, не должен, – успокоил его Лавров. – Я на всякий случай спросил. Вдруг ты знаешь?

– Она взяла такси…

– Ладно, бог с ней. Что уборщик? Видел желтые розы в урне?

– Нет. Хозяин заставил его перерыть все мусорные баки.

– Зачем?

– Думаю, он боялся, как бы вторая змея не покусала кого-нибудь еще из отдыхающих. Но змеи в мусоре не было. И желтых роз тоже. Уборщик помнит, как вытряхивал урну в тот день. Никаких цветов он там не видел.

– Этого следовало ожидать, – процедил Лавров. – Спасибо, Игорь. Если что – звони…

Он отключился и начал насвистывать «тореадора». Глория повернулась к нему с вопросом:

– Так и будем сидеть?

– Пошли…

* * *

Яхтсмен, который показал им «Ассоль», был прекрасно осведомлен о судьбе хозяина судна.

– Жаль мужика, – сокрушался он. – Нелепо погиб. А говорят, морское плавание опасно! Тут на суше не знаешь, что тебя ждет. Слух прошел, что Ордынцева то ли отравили… то ли какая-то тварь ядовитая его укусила. Это все парниковый эффект! Разные сколопендры, пауки и гадюки совсем озверели, уже в дома лезут. Скоро у нас тут скорпионы разведутся! Я давеча в саду тарантула видел…

Лавров и Глория терпеливо слушали разглагольствования яхтсмена о вредных последствиях потепления климата. Перебьешь человека – и разрушишь хрупкую взаимную симпатию. Он замкнется, каждое слово будешь клещами тащить.

Когда его излияния иссякли, Лавров спросил, не продается ли «Ассоль».

– Мы с женой давно хотим плавучий дом, – объяснил он. – На слишком крутую яхту денег не хватит, а эта нам вполне по карману.

– Думаю, судно будет выставлено на продажу, но позже. Вдове сейчас не до этого, сами понимаете.

– Я бы с ней поговорил, хотя бы предварительно, – настаивал Лавров. – Прозондировал почву. Вдруг у нее другие виды на «Ассоль»?

– Боюсь, это невозможно, – развел руками яхтсмен. – Мы справлялись. Вдова в Москве, она нездорова… такое горе. В общем, пока ничего определенного вам никто не скажет.

Глория с сожалением покачала головой. Яхта ей понравилась. Небольшого размера, компактная, белая, и главное, не только с мотором, но и с парусами. Покойный Ордынцев был романтиком.

– Мы с женой обожаем дайвинг, – сообщил яхтсмену Лавров. – Нам нужен толковый инструктор. Может, подскажете такого?

Ему было приятно представлять Глорию как свою жену. Она не возражала, но и не поддерживала этот невинный вымысел.

– Конечно, – радостно кивнул яхтсмен. – Антон Гребешков опытный дайвер и как раз сейчас без дела. Они с напарником работали у Ордынцева. Надеюсь, вас это не смущает?

– В смысле?

У причала на волнах качались чайки. Вода с шумом била о берег. От сильного ветра волосы Глории растрепались, и она спрятала их под шляпу, которую приходилось держать, чтобы не унесло.

– Ну… – замялся яхтсмен. – Народ суеверный пошел. Ребята типа учили Ордынцева погружаться, а он умер. Мол, плохая примета.

– Так он же не во время погружения скончался, – заметила Глория. – Мы слышали, это случилось в отеле.

– Да, но… люди разные бывают, – махнул рукой яхтсмен. – Ладно, чего там. Звать Антона или вы еще подумаете? Он как раз здесь… заглянул по старой дружбе. Работу ищет.

– Звать, звать, – улыбнулся Лавров. – Мы не боимся. Правда, дорогая?

Он ждал от Глории подтверждения, и она милостиво склонила голову в знак согласия. Ах ты боже мой!..

– Я просто теряюсь! – прошептал он, когда яхтсмен удалился. – Может, мне звать тебя «ваше сиятельство»?

– Не мешало бы… – лениво протянула она.

Лавров резко прижал ее к себе, она отпустила поля шляпы, ветер сорвал ее и понес по причалу.

– Ой!.. Моя шляпа…

Роман бросился догонять шляпу, и момент был упущен. От яхт-клуба к причалу уже шагал молодой крепкий парень лет двадцати пяти.

– Вы Антон? – обратилась к нему Глория. – Нам рекомендовали вас как инструктора по дайвингу.

– Так и есть… – без улыбки кивнул парень.

– Это правда, что вы работали у погибшего Ордынцева? Погружались прямо с его яхты?

Антон неохотно кивнул.

– Мы со Стасом жили на яхте, – пояснил он. – Стас Муромов – мой напарник. Но к смерти хозяина мы отношения не имеем. Он умер на берегу, в отеле.

– Я знаю…

Она не успела договорить, как к ним быстрой походкой приблизился Лавров и протянул ей шляпу.

– Спасибо.

Он сразу перехватил у Глории инициативу и приступил к расспросам. Дайвер отвечал осторожно, обдумывая каждое слово. Лавров для виду обсудил с ним, где можно взять оборудование напрокат и какого оно качества.