– Зачем же было огород городить?

– Затем, чтобы увидеть «сосуд-убийцу» и разгадать принцип его действия. А также, если получится, изъять вазу из обихода.

– И вернуть Раметову?

– Боюсь, это невозможно. Сам знаешь, лавочка сгорела, а ее хозяин исчез.

– Он продавал подобные «сувениры» разным людям.

– Мы не в силах изъять их все.

– Люди порой играют с огнем… – задумчиво произнес Лавров.

– Им стоит опасаться не Раметова с его «товаром», а самих себя, – усмехнулась Глория.

– Я видел его «БМВ» у метро «Орехово», – признался начальник охраны. – После Павлинова я понял, каким путем бывшие знакомцы Агафона покидают город. Через Мост Троллей на окраине Царицынского парка. Сам мост я пока не нашел, но…

Глория засмеялась, а он залился краской смущения.

– Прости. Я, кажется, заговариваюсь.

– Да нет, почему же. Мне нравится ход твоих мыслей. Ты подал отличную идею.

Лавров в недоумении пожал плечами. У него не было никаких идей. Зато он приберег свой главный козырь, о котором до сих пор помалкивал.

– Ваза у меня! – торжественно заявил он, собираясь сполна насладиться произведенным эффектом. – Я нашел ее в квартире Русланы, когда проник туда незаконным способом, воспользовавшись набором отмычек. Она спрятала сосуд в коробке из-под пылесоса.

– Значит, ваза с тобой?

– В багажнике «Туарега», – кивнул он.

– Тем лучше.

Глория не выразила восторженного удивления, на которое рассчитывал начальник охраны, и это огорчило его. Похоже, она раскрыла его карты задолго до встречи в кафе, а он-то надеялся поразить ее.

– Ты и это знала?..

– Не расстраивайся, – с улыбкой сказала она, примирительно дотрагиваясь до его руки. – Теперь мы квиты. Ты ведь тоже кое-что утаил от меня.

– Ну я… – Роман сжал ее пальцы и укоризненно покачал головой, – …хотел сделать тебе сюрприз!

– Врешь.

– Вру! – без раскаяния признался он. – А зачем ты рисковала? Почему не поставила меня в известность о своем визите к Ирине Ордынцевой?

– Когда вы с Раметовым уехали из Черного Лога… я почувствовала нашу с тобой вину перед Ириной. Ведь это мы подставили ее!

– Показав Смоляковой фотографию? Не думаю. Она бы все равно пришла по душу соперницы.

– Поэтому я попросила Санту срочно отвезти меня в Москву. Он ждал в машине на Васильевской улице. Рвался идти со мной, но я не позволила.

– Странно, что я его не заметил, – обронил Лавров.

– Ты был слишком увлечен слежкой за Русланой, – поддела его Глория.

Начальник охраны не посмел возразить. Не признаваться же, что блондинка обвела его вокруг пальца.

– Смолякова просто свихнулась!

– В ней взыграла кровь горгоны, – кивнула Глория, – которая впитала в себя ужас и предсмертное отчаяние жертвы. Теперь она жаждет этих темных вибраций и провоцирует их получение.

– Таково влияние вазы?

Глория помолчала, глядя на тени, отбрасываемые кленами на асфальт. В жизни все неоднозначно, все загадочно.

– Кстати, Ян ни словом не обмолвился Ирине о своем сговоре со Смоляковой. Наверное, не решился.

– Это она тебе сказала? – нахмурился Лавров.

– Да… когда вы с Виктором побежали вниз, к телу Русланы. Мы с ней остались одни в квартире. Ирина сразу протрезвела. Она подтвердила, что Ян пытался ухаживать за ней в Тамани… но ей хотелось только одного – избавиться от неверного мужа. Новый поклонник раздражал ее. В тот вторник между ними произошло объяснение, и она уехала. Вернулась в Москву, еще не зная, что ее жгучее желание исполнилось.

– Значит, ты все угадала?

Глория сделала отрицательный жест.

– В истории преступления всегда остается недосказанность… так же, как в истории любви.

– Сравнила! – возмутился Лавров. – Хочешь сказать, что преступление и любовь взаимосвязаны?

– Я хочу сказать, что добро и зло заставляют колесо судьбы вращаться. Это осколки зеркала, в котором каждый человек может увидеть себя. Жизнь похожа на игру в кости, и если эти кости заговорены злым духом… печальный финал не заставит себя ждать.

Лавров начал привыкать к ее философской манере излагать свои мысли.

– И все-таки ты не имела права рисковать! – упрямо заявил он.

– Я не рисковала. Ты же сам сказал, что я все знала наперед.

Смутная улыбка тронула ее губы, и она добавила:

– Нам срочно нужен мешок и несколько тяжелых камней.

– Я тебя понял, – обрадовался Роман. – Тут неподалеку идет затяжной ремонт аварийного здания. Там мы найдем и мешок для строительного мусора, и пару-тройку кирпичей…

* * *

Они проникли на территорию Царицынского парка в темноте, подсвеченной фонарями на аллеях, и направились прямиком к пруду.

– У меня просто волосы дыбом от этой штуковины, – проворчал Лавров, который нес мешок с камнями. – Ты уверена, что здесь ее никто не найдет?

– Полностью нельзя быть уверенным ни в чем… – прошептала Глория, которая несла завернутую в полотенце серебряную вазу.

В парке стояла тревожная тишина. Деревья застыли в немой неподвижности, ветер стих. В черной глади пруда плавали редкие звезды.

Лавров оглянулся и прижал палец к губам. Впрочем, Глория и без того молчала. Она присела на траву и достала вазу, чтобы полюбоваться на нее в последний раз.

Начальник охраны направил на нимф, играющих в кости, белый луч фонаря. На миг ему показалось, что у склонившихся друг к другу девушек – лица Ирины и Русланы. А на устах пухлых амуров змеятся ехидные улыбки.

– Тьфу, тьфу! – суеверно сплюнул он и решительно сунул зловещий сосуд в мешок.

– Постарайся забросить подальше, – прошептала Глория.

Лавров встал, размахнулся, крутанул в воздухе мешком и с силой послал его в воду. Бульк! По отраженному звездному небу пошли круги…

Мужчина и женщина стояли на берегу до тех пор, пока поверхность пруда не успокоилась, а потом взялись за руки и зашагали прочь.

Когда шумиха вокруг трагической гибели бизнесмена Ордынцева и самоубийства телеведущей улеглась, Ирина и Виктор отправились в кругосветное путешествие… в поисках счастья, которое у них было и которое они утратили. Возможно, они обретут его вновь. А возможно, оно не вернется к ним никогда.

Каждый читатель этого романа о любви и смерти властен дописать его по своему усмотрению, согласно его собственным представлениям о неуловимой субстанции, называемой СЧАСТЬЕМ…