Я пытаюсь дышать, но легкие наполняет не воздух, а кровь. Я захлебываюсь ею. Каждая попытка вздохнуть – безуспешнее, чем предыдущая. Холод расползается от макушки и стекает по лицу, словно вода. Перед глазами темнеет.

Даже не представляла, что это можешь быть ты.

Зрение заполняет темнота, пока не остается лишь яркая луна, скрывающаяся за холмами вдали. Ее последний луч скрывается за горизонтом, и я вслед за ним соскальзываю в ад…

…Отшатываюсь назад и, споткнувшись, падаю на спину. Резкая боль пронзает позвоночник, а голова запрокидывается, ударяясь о землю с глухим звуком, который эхом отдается в черепе. Несколько секунд я вглядываюсь в темноту.

Что сейчас произошло? Где я?

Кто я?

Надо мной раздаются шелест и воркование – голубь перелезает с одного насеста на другой. А затем его еле видимый силуэт скрывается во мраке. Я сжимаю пальцы, они скользят по поверхности, похожей на камень. Приподнявшись, я понимаю, что сижу на запятнанном птичьим пометом полу в южной башне святилища. Луна зашла, и сквозь высокие арочные проемы проникает лишь свет звезд. Вскочив на ноги, я благодарю Солнце, что завалилась назад, а не вперед.

Хотя это с трудом укладывается в голове, я знаю, что еще несколько минут назад была кем-то другим… той, кого убили. Видела то, что она видела. Слышала то, что она слышала. Ощущала то, что она ощущала… пока чувства не заглохли насовсем. Но где она была, эта женщина?

Она лежала на траве и ясно видела луну. А это сужает поиски до нескольких открытых мест на склоне холма с западной стороны.

Я осматриваю крыши Коллиса, проклиная луну за то, что она скрылась за горизонтом, когда больше всего мне нужна. Темные очертания горгульи слегка закрывают мне обзор, но напоминают, как выглядела статуя, на которую смотрела та женщина. Рядом с ней, вернее, практически под ней. И мужчина, держащий свиток в вытянутой руке, – там же.

Я знаю, где это.

Развернувшись, я бросаюсь вниз по лестнице, выскакиваю на желоб и перепрыгиваю на строительные леса. Я скорее соскальзываю по шестам, чем карабкаюсь вниз, а тело так трясется, что мне дважды приходится хвататься изо всех сил, чтобы не упасть. Зато я добираюсь до земли меньше чем за минуту. И тут же бегу через площадь к Пути Молитвы.

Вдалеке виднеется шпиль древнего Храма Солнца, пока я несусь по извилистой улице, после второго поворота проношусь мимо переулка, где убили Перрету, а свернув еще пару раз, вижу впереди дверь, освещенную лампой: ее как раз открыли, чтобы впустить кого-то. На счету каждая секунда, поэтому я подбегаю и врезаюсь в дерево, не давая закрыть дверь.

– Симон! – выдыхаю я. – Мне нужен Симон из Мезануса!

Передо мной не мадам Эмелин, а незнакомая женщина.

– Его здесь нет.

Она уводит клиента поглубже в дом, а сама встает на моем пути. Приторно-сладкие духи окутывают меня, когда она склоняется ближе и шипит:

– Уходи, пока я не позвала охрану.

Она либо не может, либо не хочет мне помочь. А значит, эти полминуты потрачены впустую. Я разворачиваюсь и вновь бегу по улице.

– Убийство! – кричу я, проносясь мимо домов так быстро, что они размазываются в одну полосу. – Убийство! Сюда! Скорее! Помогите!

Улица заканчивается у храма, но мне приходится обежать еще и его, прежде чем я добираюсь до широкой поляны. В самом ее центре стоит статуя, едва освещенная. А под ней кто-то неуклюже поднимается над темной фигурой, распростертой на земле, а затем – встает лицом ко мне.

Скорее всего, я сейчас умру второй раз за ночь. Даже умей я дать отпор такому здоровяку, тело застыло бы от воспоминаний о том, что он уже сделал с женщиной… со мной.

Я втягиваю воздух, чтобы закричать, – единственная защита в этой ситуации. Но тут за моей спиной начинает звонить колокол – не поднимая тревогу, а призывая верующих на полуночную молитву. Я рефлекторно оборачиваюсь назад, а когда вновь перевожу взгляд на мужчину, его уже нет.

Куда он делся?

Стена храма – всего в нескольких метрах от меня, и я бегу к ней, чтобы прижаться спиной к камням и защититься от нападения сзади. Колокольный звон эхом отражается от зданий, заглушая все остальные звуки, поэтому я дико озираюсь по сторонам. Через несколько минут звуки стихают, возвращая мне уверенность в том, что можно снова взглянуть на место убийства. Там осталась лишь темная фигура, неподвижно лежащая на траве. Не раздумывая, я отталкиваюсь от стены и бегу.

Но, едва ноги ступают на траву, меня хватают сзади.

Глава 29

Я падаю на землю, ударяясь даже головой, и из груди невольно вырывается стон. На несколько мгновений все мысли разлетаются, оставляя после себя звенящую пустоту.

– Проклятая ночь! Хочешь, чтобы тебя убили? – кричит Симон мне в ухо.

Его тяжелое дыхание касается моей шеи. Это так напоминает то, что я ощущала в своем видении, что я с визгом отталкиваю его. Откатившись в сторону, Симон садится, откидывает плащ и пытается восстановить дыхание.

– Он был здесь! Я видела его! – кричу я.

Перед глазами все двоится, пока я пытаюсь сесть ровно. Два Симона бросаются ко мне, но только один обхватывает меня руками и прижимает к груди. Его сердцебиение заполняет мои уши, пока он гладит меня по волосам, прижавшись щекой к моей макушке.

– С тобой ничего не случилось, – шепчет он снова и снова, и кажется, что он уверяет в этом не меня, а себя. – С тобой ничего не случилось.

Когда перед глазами все медленно сливается в одну картинку, я замечаю мужчину, сидящего на корточках на краю поляны и наблюдающего за нами. Странно, но я могу даже различить очертания его глаз – темные провалы, в которых блестит серебро.

– Там кто-то есть, – оттолкнув Симона, заявляю я.

– Где? – Он отпускает меня и оглядывается по сторонам.

Едва собравшись указать на мужчину, я осознаю, что он исчез, будто и не было. Кто знает – может, и действительно не было, показалось… На улице, ведущей на север, виднеется дрожащий свет фонаря.

– Городская стража, – говорит Симон и вскакивает на ноги, чтобы помахать стражникам, призывая поскорее подойти к нам.

Пока мужчина добирается до нас, Симон протягивает мне руку. Нахлынувшее головокружение вынуждает на секунду приникнуть к нему. И его губы прижимаются к моему лбу, но я не уверена, что это не случайно.

– Что, во имя Солнца, ты здесь делаешь, Катрин? Ты обещала остаться дома.

Я ничего такого не обещала.

– А где