Пары поспешно взялись за руки, и осторожные, спокойные взгляды на лицах соучеников уступили место снисходительным улыбкам, а затем женщины переключились на обсуждение размеров своих геморроидальных шишек.

Иоланда, проинструктировав мужей, как ежедневно массировать промежность у своих жен, причем так, чтобы избежать сексуальной секреции, посчитала необходимым коснуться некоторых особенностей послеродового периода.

– Первый поход в туалет будет мучительнее, чем сами роды, – с миссионерским пылом рассказывала она. – Вы будете сидеть на унитазе и рыдать. – Спасибо, подумала Мэдди, что поделилась этим со мной. – Что касается половой жизни… – Иоланда по-кошачьи облизнула губы. – Вот три ключевых слова для описания вашего состояния. Постоянный животный страх. Это будет настоящая пытка, – сладко проговорила она, – и длиться она будет месяцы. Даже годы. В сущности, вас будет тошнить каждый раз, когда ваш муж окажется рядом. Да и мышцы в малом тазу будут болеть как проклятые. Подгузники понадобятся не ребенку, а вам! – Чем веселее становилась преподавательница, тем сильнее бледнели ученики.

– Зато мы сможем спать на животе, – Мэдди шуткой попыталась развеять охватившее всех уныние.

– О, нет. У вас будут болеть сиськи. Роды по сравнению с маститом – это тьфу. Но хватит говорить о негативных аспектах. Вам понадобится весь ваш оптимизм, потому что чем дальше, тем хуже. – Иоланда уже сияла. – А ну, взбодрились! Помните, когда вы хмуритесь, работают двадцать две мышцы, а когда улыбаетесь – всего шестнадцать. – На губах Иоланды затвердела идиотская улыбка, воздух вокруг нее был режущим и иссушающим. – Моя задача – приоткрыть завесу тайны. Рождение ведь это начало смерти, правда? Как я всегда говорю, мы здесь для хорошей, а не для целой жизни.

Не догадываясь, что ее речь зарождает в головах слушателей мысли о самоубийстве, Иоланда поставила на стол кинопроектор.

– Вопросы есть?

Морен подняла руку.

– Будьте любезны, скажите моему de facto, Дэрилу, чтобы он избавился от своего детеныша питона. Я боюсь, что он сожрет ребенка.

– Да никого он не сожрет, женщина! – вскинулся Дэрил. – Он абсолютно безвредный.

Вопли этого любителя змей потонули в повторяющемся гимне «Твоей матке и тебе». Едва группа снова расселась по местам, на экране появилась женщина, залитая кровью и распластанная на родильном столе. Началась красочная демонстрация процесса родов со всеми присущими им бесстыдством и мукой.

Музыкальное сопровождение было взято из фильма «Пятница, 13». По количеству пролитой крови роды напоминали резню на площади Тянь-Ян-Мынь. Вспыхнувший после окончания фильма свет озарил сжавшиеся в комок и дрожащие от ужаса пары.

– Как вы видите, роды – это дихотомия тела и разума. – Ласково улыбаясь, Иоланда сгребла в свой мешок искусственную матку, пластмассовых кукол и прочие наглядные пособия. – Кому налить малинового чаю? – спросила она отбивающим желание тоном.

Дрожа и трепеща, пары потянулись из класса. Мистер СЗ-3, этот Бертран «Нет-таблеткам-все-должно-быть-естественным», тронулся с места не сразу. Он еще несколько секунд обливался потом и, выпучив глаза, таращился на пустой экран.

– Встретимся на следующей неделе. – Иоланда перекинула мешок через плечо. – Нас ждет еще один приятный и веселый урок.

Такой же веселый, подумала Мэдди, поднимаясь с подушки, как встреча с Джеком-потрошителем.

Проблема «сливок» английского общества в том, что они быстро «свертываются». Первые признаки неприятностей появились тогда, когда Джиллиан принялась обзванивать авиакомпании, дабы узнать, кто из них не впадет в истерику при виде женщины на последних месяцах беременности.

– Я не поеду домой! – настаивала Мэдди.

– Почему тебе так хочется жить в этой забытой Богом стране?

– Мне нравится Англия!

– Это ни о чем не говорит. Всем известно, что ты мазохистка. Потому что тебе нравится Тот Мужчина.

– Я остаюсь не ради Алекса. Я остаюсь ради другого.

– Ну что тебе так понравилось на этом одержимом классовостью и ханжеством островке?

– Твое умаляющее собственное достоинство чувство юмора. Твои манеры. Если ты на кого-то налетаешь в метро, то извиняются они, а не ты. Твоя терпимость. Взгляни на бесталанных болтунов, которых в последние годы экспортировала сюда Австралия: Рольф Харрис, Найджел Демпстер, Джейсон Донован – целый воз «мыльных» звезд. И то, что можно заказывать напитки до антракта. И то, что ваши мужчины способны «заводиться» от зарослей нарциссов и концертов Дебюсси и при этом их не клеймят «подушкогрызами». И то, что… э-э-э… масло не тает, если не поставишь его в холодильник.

– Все?

– У вас потрясающие имена. Космо Лаш, и Топаз Амор, и Криспен Болдрик (Болдерз) Маккодпис Такой-то. И удивительные древние ритуалы, когда все надевают костюмы и совершают невероятно глупые поступки. Например, танцуют «моррис данс».[64]Кстати, кто такой Моррис? Вы такие – ну, не знаю – эксцентричные. Вы даже показываете по телевизору дартс. Это национальная наркомания. И визуально это так же интересно, как наблюдать за образованием лысины. Кроме того, я просто не могу сейчас лететь.

– Почему?

– Ты же знаешь, что в последнее время мне постоянно хочется есть, поэтому я не обойдусь полетным пайком.

– Мэдди, я говорю серьезно. На что ты будешь жить? Имей в виду, я не собираюсь содержать тебя. Я – как бы получше выразиться – на грани полного обнищания. Единственное, что поддерживает меня, это мой «Вандер Бра».

– А как же Король наращивания волос?

– Он не пришел на свидание.

– Почему?

– Был занят.

– Чем?

Джиллиан ответила после непродолжительной паузы:

– Женился на другой.

Первой реакцией Мэдди был смех, но потом она взглянула на грустное лицо подруги.

– Джилл, я сожалею, что он оказался crème de la scum.[65]Возможно, он не был предназначен для тебя. Ведь это ты выбрала его.

– Как тебе известно, он сделал предложение, – ощетинилась Джиллиан. – Но настоял на том, чтобы я подписала добрачный договор. Только представь! «Своим телом я почитаю тебя, всего себя я отдаю тебе, все, что я имею, я защищаю недвусмысленным юридическим документом, составленным на тот случай, если ты когда-нибудь попытаешься запустить туда свои жадные пальчики».

– Разве ты забыла, что хотела выйти за него только ради денег?