Простояв четыре часа в очереди на анализ крови (надо было взять с собой какое-нибудь легкое чтиво, например «Историю мира» в двадцати томах), Мэдди от голода потеряла сознание. Завтрак, состоящий из традиционного бисквита и «столовской» чашки чая, был бы действенным лекарством.

– Простите, дорогая. Чаю нет. Спад, как вам известно.

– Где? На Цейлоне?

– Сокращения. Не можем содержать полный штат.

Продолжая голодать, Мэдди встретилась с остальными членами своей группы по подготовке к родам и отправилась в официальный тур по больнице. При виде полных мусорных корзин, кровавых мазков на стенах и лужи застывшей блевотины, оставшейся после ночной смены, можно было с полным правом говорить, что больнице недостает привлекательности. Мимо них, шаркая, бродили неуклюжие роженицы в розовых меховых шлепанцах. Они сгибались пополам от боли и распространяли вокруг себя запах скисшего молока. Иоланда гнала женскую часть группы по коридору, как стайку цыплят. Вслед за ними тащились унылые мужья.

Черил сунула Мэдди брошюру о кесаревом сечении по желанию роженицы. «Сохраните свое влагалище таким же свежим, как в медовый месяц», было написано в брошюре.

– Чем я и занимаюсь, – похвасталась Черил.

Мэдди, однако, пришла в ужас, особенно когда подняла глаза и увидела, как сестра чешет подмышку стерилизованным хирургическим инструментом. Экскурсия в родильную палату, подумала Мэдди, должна стать обязательной частью школьной программы для старшеклассников. Это было бы самым эффективным методом контрацепции.

Мистер и миссис СЗ-3 высадили ее у Кингс-Кросс. Она все еще сжимала в руке больничную брошюру под названием «Итак, вы собираетесь стать матерью». Глядя на беременных женщин на обложке, сияющих, пышущих здоровьем, залитых солнечным светом и утопающих в цветах, она чувствовала все большее уныние. Задыхаясь от выхлопных газов, она опустилась на свою сумку под пешеходным мостиком на Гудз-Уэй между высившимися по обе стороны газовыми заводами, будто сделанными из конструктора «Меккано». Вдоль однообразной улицы тянулись пунктирные линии пустых парковочных счетчиков, похожих на восклицательные знаки. Ничто не радовало глаз. Ни сделанные дрожащей рукой надписи на стене «Здесь был ДПП» и «Мужики – козлы». Ни мотки колючей проволоки. Ни редкие проститутки с посиневшими от холода ногами и поблескивающими браслетами на щиколотках. Мэдди наблюдала, как они прохаживаются по тротуару взад-вперед, провожая взглядами «форд – эскорты».

Постепенно Мэдди стала размышлять над тем, что беззаботного и легкого материнства не существует, что это просто злонамеренный слух. Она поплотнее запахнула пальто. Было так холодно, что все прохожие, казалось, курили невидимые сигареты. Мэдди тоже выпустила парочку колец. Когда ребенок принялся ногами распихивать ее жизненно важные органы, она приказала себе не поддаваться отчаянию. Как-никак, Мария и Иосиф находились в таком же положении. Если не считать, что у них были стабильные отношения. В буквальном смысле. Пора бы, подумала Мэдди, прибыть Алексу с ослом.

Александр Дрейк, человек непримиримой позиции, кажется, спрятался под защитным экраном рутины. Теперь его никакими радарами не найти. Оставив свою сумку в вокзальной камере хранения, Мэдди проглотила гордость (единственное, что она съела за весь день) и отправилась искать его. Работник телестудии пояснил, что в настоящий момент Алекс находится «в отпуске по семейным обстоятельствам». Мэдди попыталась сохранить благожелательный настрой. У человека кризис среднего возраста. Его десны слабеют. На его машину постоянно ставят блокираторы. Его рейтинг падает. Он нуждается в заботе, усиленном питании. Или, возможно, в аварии с «догонялками» и бегством с места ДТП.

* * *

Мэдди на автобусе доехала до Айлингтона. Их прежнюю квартиру теперь снимал консультант по стрессам, предлагавший «Семинары по восстановлению баланса в половой жизни с выездом из города на уикенд» для групп Несгибаемых любовников по семьдесят пять фунтов за попытку. Тогда она отправилась в излюбленное питейное заведение Алекса – клуб «Граучо» в Сохо. Там собирались Неизлечимые знатоки тенденций, чтобы обсудить книги и сочинить аннотации друг для друга. «СМИшная» версия Тасмании.

Протолкавшись мимо охотников за обедом по сниженным ценам у бара, Мэдди начала подниматься по крутой и шаткой лестнице в обеденный зал. Подъем давался ей нелегко. Переваливаясь с одной ноги на другую и тяжело дыша, она преодолевала высокие ступеньки и казалась себе маленькой заводной игрушкой. Когда она, задыхаясь, наконец-то добралась до обеденного зала, все взгляды устремились в ее сторону.

– Простите, я ищу…

– Мадж, так вас зовут? – Это был Хамфри.

– Мэдлин.

– Конечно. Я не узнал вас. Вы, мягко говоря, отрезали свои волосы. – Ему пришлось вернуть на тарелку кусок хлебного пудинга – точно такого же, каким кормили его в школьные годы. Да и весь его обед состоял из блюд школьных времен. Мальчика из закрытой частной школы всегда можно определить по его любви к десертам со сливками неоновых цветов – цветов, характерных для работ Энди Уорхола.[67]

Сидевшая за столом Соня гоняла по тарелке свою еду, создавая из нее симпатичные узоры. Она окинула взглядом округлившуюся фигуру Мэдди, которая в просторном бордовом платье из ангоры очень напоминала мохнатую и загорелую до неприличия снежную бабу.

– Боже, вы выглядите не лучшим образом. Как бы мне хотелось набирать вес с такой же легкостью, как вы. Мне, к сожалению, не удается удержать на себе ни фунта. Хотя создается впечатление, что вы ждете ребенка!

– Я действительно жду, – твердо проговорила Мэдди. – Ребенка Алекса.

Она вынуждена была вытерпеть процедуру общественного бичевания, когда все, кто сидел за столом, принялись рассматривать ее с удвоенным вниманием.

Наконец Хамфри поднял на нее слезящиеся глаза.

– Неужели нельзя было придумать более ловкий способ попасть в список на обеспечение жильем?

«Спокойствие», – приказала себе Мэдди. Человек, который пересек реку Стикс. Он видел на своем пути немало людей со странностями.

– Послушайте, – Мэдди перенесла вес своего тела с одной ноги на другую, – я не собираюсь играть роль беременной чувихи, но…

Общепризнанная Поп-Звезда издал странный возглас и оперся локтем на спинку стула Имоджин.

– Чувихи? Вы бы никогда не смогли стать чувихой. Вы чертовски уродливы, – объявил он Мэдди и всему Лондону.

Мэдди охватил безудержный гнев. Естественно, она бы никогда не обратилась к нему в своем нынешнем состоянии. Ему нравятся женщины, заморившие себя голодом чуть ли не до смерти. Английские мужчины более беспощадны, чем кажутся на первый взгляд. Нужно обязать их носить предупреждение Минздрава «Опасно для здоровья».

Стены зала были отделаны зеркалами. И это позволяло страдающей манией величия Поп-Звезде видеть себя со всех сторон. Он висел на вороте рубашки, а его ноги, одетые в джинсы, болтались, будто маятник. Как в старой немой комедии, он беззвучно шевелил губами и, словно флажный семафор, размахивал руками.