и горничной. Эта загадка была мне не по силам. По крайней мере на данном этапе.

– Профсоюзная, – отвлек меня Толик, – куда дальше?

Я назвал номер дома, в котором находилась сауна, пытаясь не думать о Германе. Сейчас было важно сконцентрироваться, потому что приближался час икс, то есть час моей смерти, как думал разговорившийся Толик. Я думал иначе.

Мы въехали в полутемный двор, и я указал на дверь, за которой находился подвал, оборудованный под сауну.

– Это что? – спросил Толик, остановив машину, и недоверчиво разглядывая невзрачную с виду дверь.

– Сауна, – ответил я самым невинным голосом, на который был способен.

– Ты спрятал дипломат в сауне?! – поразился Толик.

– А что такого? – ответил я вопросом на вопрос.

– Это что, твоя сауна? – высказал предположение мой временный союзник, конвоир и будущий убийца.

– Нет.

– А ты, часом, не дуришь ли меня? – Я понял, что если не найду убедительных слов, он вряд ли выйдет из машины.

– Можешь проверить, деньги лежат в большой комнате, под барной стойкой. Иди проверяй. – Я сильно рисковал. Если бы он поверил, то вполне мог прикончить меня прямо сейчас, и потом уже пойти и вынуть дипломат. Но ставка была на то, что он не доверяет мне, а значит, еще несколько минут жизни мне гарантированы.

– Нет уж, вместе пойдем! Вдруг окажется, что там твои сообщники, и мне крышка. А так, ты умрешь первым, – последнее предположение являлось ничем не скрытой угрозой расплатиться со мной за обман или подставу, которую Толик, испуганный смертью коллег, теперь видел во всем.

– Хорошо, пойдем, только ответь сначала на один вопрос, – я перегибал палку, но мне нужна была информация, а кроме него, мне вряд ли кто мог помочь.

– Какой еще вопрос? – насторожился «марсианин».

– Почему та квартира на Ордынке была пуста, когда я пришел туда?

Он некоторое время смотрел на меня, потом, вспомнив, что я уже почти труп, вздохнул и сказал:

– Черт! Такие бабки можно было заработать! – Он глубоко вздохнул. – Пришлось законсервировать на время. Заодно и охрану убрали, чтобы никто ничего. Кто же знал, что он не одну пару ключей сделал?

Я понял почти все. Или почти что все. В любом случае, сделав вид, что вопросов больше нет, я протянул к нему скованные наручниками руки и сказал:

– Снимай, я не могу так идти. Там крутая лестница, да и хозяйка может испугаться.

Он полез в брючный карман за ключами, и тут я его ударил. Перемычка, связывающая оба кольца, вошла ему прямо в кадык, и, вспучившись от боли, глаза Толика напомнили, как выглядел Шварценеггер в фильме, когда он умирал от удушья на Марсе. Все-таки не зря я считал Толика жителем нашего соседа по Солнечной системе. Для верности еще дважды ткнул его в горло, но, похоже, это было уже лишним. Голова «марсианина» упала набок, тело, обмякнув, стало заваливаться на руль. Я прижал его к спинке кресла и, не сводя глаз с его лица, ухитрился залезть в узкий брючный карман и нащупать маленькие ключи.

Через пару секунд я был свободен, с наслаждением потирая затекшие кисти рук. Толик был жив, но убивать его не хотелось. Я вышел из машины и, обежав ее, открыл водительскую дверцу. Толик был крупным, но я сумел выволочь его из машины. Сковав ему руки за спиной, я открыл багажник «Тойоты» и, шатаясь от слабости, с трудом втащил большое тело в багажник. Всунул ему в рот какую-то промасленную тряпку, для верности обвязал вокруг головы тряпкой, туго стянув ее на затылке, и захлопнул багажник.

После того как с ним было покончено, какое-то время я пытался отдышаться, чтобы не напугать Надю своим видом и голосом. И лишь после этого нажал на крохотную, почти незаметную кнопочку.

Дверь открыл какой-то парень в спортивных штанах и, грозно уставившись на меня, грубо спросил:

– Че надо, мужик?!

Вместо ответа я ткнул в живот отобранным у Толика пистолетом, и парень сразу обмяк.

– Не шуми, – негромко сказал я, входя в открытую дверь и держа пистолет в области его детородных органов.

Захлопнув за собой дверь, я еще раз ткнул его пистолетом и спросил:

– Надя здесь?

– Надя? – переспросил насмерть перепуганный парень, который при свете оказался совсем еще сопливым юнцом.

– Надя, администратор, – повторил я свой вопрос.

– Да, она здесь… то есть там, – стал путаться в координатах юнец, и я испугался, что он сейчас заплачет и начнет клянчить, чтоб я не убивал его.

– Шагай!

Приказ он понял и начал спиной спускаться по довольно крутым ступеням. Что ж, будет ему наука, как разговаривать с незнакомыми людьми.

Я плохо помнил расположение комнат в этой сауне, но спрашивать не пришлось. Парень сам привел к двери, за которой я увидел стоявшую у маленькой плиты Надю, готовившую что-то, судя по запаху, очень вкусное. Она обернулась и, увидев мое обезображенное лицо, тихо вскрикнула, инстинктивно подняв руки вверх. Я понял, почему она так сделала – я по-прежнему сжимал в руке пистолет. Юнец встал в сторону, а я шагнул к Наде и тихо сказал:

– Надя, не бойся, это я, Валентин. Помнишь меня?

Она замотала головой. Сначала справа налево, затем сверху вниз. Потом у нее прорезался голос:

– Господи, что с вами?!

– Все нормально. У тебя клиенты? – Я надеялся, что она скажет, что сегодня никого нет, но моя способность к телепатии дала сбой. Не могу же я, в конце концов, влиять на события.

– Да, компания. Три мужика и девочки. – Она смотрела на меня выпученными глазами, и бог знает, что творилось в ее по-своему гениальной голове.

– Черт!

Это было некстати. Мне не хотелось врываться в комнату и устраивать там, «Все к стене! Никому не двигаться!», но как еще я мог достать из-под бара дипломат и диск? Внезапно голову осенила мысль, и я сказал Наде:

– Надюш, вчера я кое-что оставил в комнате, мне нужно это забрать. Если ты сделаешь сама, я не буду входить и распугивать твоих клиентов.

Она испуганно кивнула, явно не понимая, чего я от нее хочу. Когда же я все подробно объяснил, женщина уже почти успокоилась и сказала:

– Хорошо, я все сделаю. Только прошу вас, не надо туда заходить. Это наши самые лучшие клиенты. – Потом посмотрела на мой пистолет, который я все еще держал в руке, правда, опустив дулом вниз, и добавила: – После вас, конечно.

– Хорошо, иди, а мы пока посидим с… – я посмотрел на юнца, и тот быстро, чуть заикаясь, проговорил:

– С Димой. Меня зовут Дима.

– С Димой, – повторил я, и Надя быстро вышла из маленькой комнаты, служившей одновременно и офисом, и кухней.

Я присел в маленькое кресло, стоявшее рядом с дверью, а Дима остался стоять, не сводя глаз с пистолета. Мы молчали, но по разным причинам. Дима от страха сказать что-нибудь, что может меня взволновать, после чего я, чего доброго, начну палить по нему, я – потому что безмерно устал. События, словно лавина в горах, чуть не смели меня из уютной ниши, которую я называл «моя бесценная жизнь», и лишь чудо, да немного сообразительности, приправленные отчаянием, помогали до сих пор выбираться из почти безвыходных ситуаций. Я старался не думать ни о чем, желая, чтобы Надя вернулась как можно быстрее, но ее все не было. Прошло минут пять, и, по моим расчетам, она уже должна была быть здесь.

Я посмотрел на Диму. Тот