– Правильно. Не рванет. Скажут – шалят детки. Нас всерьез не принимают.

– Всерьез – это как? тюремная отсидка? Дальше лагерь и расстрел? За шалость?

– Не фантазируйте. Часть из наших – несовершеннолетние. Девчонок не тронут, а парней… Монтажники, блин!.. Где и что монтировать?

– Так ты заранее знал, когда меня попросил вынести эту штуку? – Серей Рванов хлопнул себя по лбу. – Я не догадывался! Матюгальник – ясно для чего. Он в рабочем состоянии. Мы уже для митинга плакаты на фанеру приколачивали. А этот плюш с кистями и с Лениным – я подумал, что как редкую вещь… Ты вон чего задумал! Голова, Петька.

– Чего? чего с кистями? А Ленин тут каким боком?

– В профиль. Вынес я с завода старое знамя. Красное, переходящее, за победу в городском соцсоревновании. Последний раз вручено и оставлено на ТыМЗ на веки вечные. На полке лежало, пылилось. Я отряхнул плюш – блестит как новенький… Мне не жалко – я вынес.

– Понятненько, – протянул ошеломленный Юлик. – Мы что, коммунисты теперь? Не в Правом Блоке? Извините, что спросил…

– Дык хер…во выходит, что там, что там… Без толку. Нас даже не арестовывают, – грубая, но точная оценка от лица рабочего класса – от Сергея Рванова. – Хотя Устинкин папаша не будет к нам цепляться…

– Э… эдак шибко по волнам кидает, а к берегу не пристаем… Сперва за демократов, потом за коммунистов… К черту политику! Ребята, я голосую за избиение Поворотова!

– Не чертыхайся, боец Матвей, – сказал Сергей Рванов. – Получишь особое задание… Одно другому не мешает. Мы разделимся и за вечер везде успеем. Чтоб бомбический эффект был!..

Дальше одновременно заговорили все – даже немногословные братья Анютины.

В разговоре Леша Имбрякин задвинул цель, с которой шел в библиотеку – добыть дивор и вернуть синеглазой владелице. Отбросил соображения, что в этой сказочной миссии прежние друзья из молодежной ячейки ему уже не друзья, а противники. Лешка благополучно запамятовал, что недавно в бабылидином дворе решительно отделил себя от толпы тылков, осудил их отсталую психологию. Но психология молодости сотворила с ним коварную штуку. Молодость (вот ведь какая штука!) легко поджигает кровь, кружит голову. Ты воодушевляешься в момент, и слепо веришь тому, что в данный момент чувствуешь. Эх, молодость, молодость – глупая пора, но за нее в старости не стыдно – стыдишься за другие умные и подлые штуки. Недавно Лешка бросал в лицо толпе оскорбленные речи – и говорил совершенно искренне. Сейчас в библиотеке он тоже реагировал с искренностью. Петькин план – если так сказать – его заворожил. Точно наваждение. Не в первый раз. В подобных «разах» крылся секрет дружбы столь разных мальчиков – Лешки Имбрякина и Петьки Глаза. Петька выступал (он всегда выступал!) генератором идей (неожиданных и даже сумасшедших), а Лешка применял свои мозги для их практической реализации. Невероятно удачный тандем. Им лишь семнадцать – еще дети, но если так пойдет дальше, они всю Утылву разнесут. Положительный момент, что Лешку на несколько месяцев услали в Кортубин, и друзей разлучили. Теперь они снова вместе – да, дети, хотя… Дети? В начале прошлого века Грицан, Агап, Антон и Сашка были не старше, и при их участии прежнюю жизнь действительно разнесли. Хороши детки!

Умная директорша – госпожа Пятилетова – промахнулась второй раз. Первый – когда в бабылидином дворе продемонстрировала открытое презрение к народу. Ошибка. Второй раз – когда послала своего неофита Лешку во вражеский лагерь. И ведь дивор для Варвары чрезвычайно важен, идея использовать Лешку удачная. Юноша умен, разочарован, ожесточен, но он молодой, увлекающийся. Как сейчас – Петька сообщил сумасшедшую идею, а Лешка выслушал и воодушевился. Они словно эмоционально подпитывали друг друга. Лешкины мозги тем холодней, чем Петькино сумасшествие зажигательней, а Петька, надо признать, превзошел самого себя. Четкая машинка в типично Имбрякинской голове заработала, застучала, обдумывая возможные ходы – как практически осуществить, обставить (способ и средства). Наслаждение для Лешкиных мозгов. Два друга снова стакнулись, и это ощутили ребята – что руководство ячейки, наконец, в твердых руках. Больше никто не сомневался. Петькин план пригоден для исполнения.

– Если вам все ясно, Лешка и Петька, то может, вы и другим растолкуете? Вопрос не лишний…

– Все очень просто! Пара пустяков. И для того потребуется… ну, не пара… гм, не дураков… Я отсюда покажу. Трубу отлично видать, – воодушевленный Лешка шагнул к окну и резко отдернул штору – У-у-ах!..

Юноша побелел в момент – так стремительно кровь отхлынула от его лица. За шторой на подоконнике сидел белый зверь. Не напоминал шар со стоящими дыбом шерстинками, как тогда на площади. Тело распределилось в несколько плавных переходов – круглая башка, грудь и прижатые передние лапы, задние накрыты хвостом навроде широкого опахала. Зверь большей частью свешивался в комнату. Сделав резкий жест, Лешка почти уткнулся в него – своим лицом в кошачью морду.

– Фу! отстань! – возглас уже после того, как Кефирчик успел облизать Лешкины нос, губы. Язык скользкий, щекотный. Зверь выказал дружелюбие, а юноша среагировал иначе – его кожа побелела под окрас кота. – Фу-у!.. – толчок приставучего Кефирчика.

Тот пошатнулся, жалобно мавкнув. Центр немалой кошачьей тяжести сместился. Чтобы усидеть на подоконнике, кот выпустил когти и вонзил их в доски, но бесполезно – белое тело шлепнулось на землю. От когтей на подоконнике обозначились рваные бороздки.

Все произошло очень быстро. Только что был кот – как всегда белый, голубоглазый, настырный – и вот его нет. Дематериализовался. Снизу ни голоса, ни шороха. Молодые люди помолчали, проверяя свои ощущения и обдумывая. Первой опомнилась хозяйка кота – девчонка в сарафане. Она перегнулась через подоконник, чтобы разглядеть, что там, внизу. Желтый подол сбился, и перед Иваном предстали Машуткины ножки – пока еще худенькие, детские, но пряменькие и гладкие. Иван усмехнулся – скоро эти ножки будут хороши (тогда непонятно, какой рыбий хвост упоминался раньше?).

– Ты что сделал, Лешка? У! Зачем Кефирчика смахнул? Здесь же второй этаж! Не башня!

– Не страшно, – красный цвет лица еще не вернулся к ошеломленному бледному Лешке. – Твой кот как подушка. Если пух не висит, то значит, не порвался… Я терпеть не могу лизаться!

– Он сидел тихо и тебя не трогал… Столько несчастий для Кефирчика – сперва выгнали из квартиры, а потом из библиотеки. Им, видите ли, на диване спать… Кефирчик теперь бездомный и больной…

– Не похож на больного, – отверг Лешка. – Я пощупал – его нос холодный. Этот зверюга не болеет. Он еще нас переживет! Сало – здоровый продукт.