в моторизованных отрядах милиции. Он попал туда, потому что не поступил, и его должны были забрать в армию, поэтому он решил, что будет служить в милиции. После учебы он все равно хотел работать в милиции, поэтому это решение могло лишь ускорить неизбежное. Однако в моторизованных отрядах он во всем разочаровался. Он думал, что там найдутся люди, которые, как и он, хотят изменить Гражданскую милицию, думают о добросовестной службе. Но их не было. В его казарме на Таборной в Познани собрались, наверное, худшие люди со всей страны. Они думали только о том, где выпить, где снять женщину и кому дать в морду. О наличии мозга не могло быть и речи.

За три месяца службы Мариуш ни с кем не подружился, наоборот, нажил врагов среди тех, кто не мог понять, зачем он вместо того, чтобы играть в карты, читает по вечерам скучную «Криминалистику» Холыста или «Судебную медицину» Манчарского. Один из особо одаренных сослуживцев, прославившийся своей глупостью и жестокостью в отношении подчиненных, младший сержант Фик, однажды конфисковал у Мариуша все книги.

– Не умничай. Здесь место для отдыха, а не библиотека, – объяснил младший сержант Фик свое решение и ушел с книгами под мышкой.

Он вернулся с ними через две минуты и швырнул на стол.

– Я передумал, Блашковский, забирай свои книги и читай, потому что это книги, которые могут пригодиться милиционерам. И вы, придурки, – он окинул взглядом помещение, в котором на койках лежали десять парней с лицами, не обезображенными интеллектом, – тоже читайте. Чтение – это… – он запнулся, подыскивая подходящее слово, но ничего не мог найти в пустой голове. – Чтение – ключ к знаниям! – сказал довольный собой младший сержант Фик, за всю жизнь не прочитавший ни одной книги.

На следующий день Мариуш узнал от рядового, мывшего полы в коридоре, что заставило младшего сержанта изменить свое мнение. Он столкнулся в коридоре с капитаном Лучаком, перед которым похвалился, что отобрал книги у рядового, решившего, что он самый умный.

Капитан прочитал названия книг и пришел к выводу, что имеет дело с идиотом. Он спросил, кто читал эти книги, а потом приказал Фику немедленно вернуть книги и сказать остальным тоже их прочитать. Пришлось вернуться и произнести красивую речь.

Вскоре после этого случая, когда Мариуш всерьез стал думать о том, как сбежать из моторизованных отрядов милиции, на него обратили внимание, совершенно случайно, двое офицеров из воеводского комиссариата, Бродяк и Мартинковский. Вместе с сослуживцами он охранял место на берегу Варты, где нашли обезглавленный труп. Он пригодился во время следственных действий. В качестве поощрения Мартинковский обеспечил ему перевод в убойный отдел. Закончились его мучения в моторизованных отрядах, а с казармой на Таборной его связывала только койка. Он старался как можно больше времени проводить в комиссариате. Вспоминая это, он задумался над тем, что ему сказала сестра. Он не сделал ничего плохого. Он ведь не может нести за всех ответственность. Это был короткий эпизод в его жизни.

Он был доволен своей работой в уголовном розыске. Он радовался, что ближайшее время проведет в Познани. Он верил, что пригодится во время расследования. Кроме того, ему нужно было решить свои вопросы. Он собирался объясниться с девушкой, которая иногда отказывалась его понимать…

– Довезите нас до центра, там сориентируемся. Нам нужно на ж/д вокзал, – соврал Мариуш, придерживаясь легенды о любителях музыки, возвращающихся из Яроцина.

Им пришлось как-то объяснить мужчинам, которые довезли их до Познани, как они оказались на дороге в компании милиционера.

«Фиат» остановил их водитель в милицейской форме, который сначала проверил документы, а потом, когда выяснил, что машина направляется в Познань, сказал отвезти двоих пассажиров в город. Владелец автомобиля и его пассажир были вынуждены согласиться. Их посадили сзади, а мешки, лежавшие на задних сиденьях, пришлось положить на колени.

Экстремальное путешествие, под мешками с соломой для кроликов, как описал содержимое мешков водитель, к счастью длилось всего час. Они смогли его пережить.

– Если хотите, можете выйти на Рыбаках, а со Стрелецкой любой трамвай отвезет вас в центр, – сказал друг водителя.

– Мы можем выйти раньше, возле академии, перед съездом на Стрелецкую, – предложил Мариуш.

– Не стоит возиться с мешками посреди улицы. Мы поедем к себе, а вы выйдете во дворе. По крайней мере, сможете отряхнуться от соломы.

– Ладно, пусть будут Рыбаки. – Блашковский улыбнулся сам себе. – Может, это какой-то знак. Это место как будто притягивает его к себе. Он не думал, что сможет в ближайшее время сюда попасть. Но что поделать. Чтобы попасть в комиссариат, придется свернуть на Цветочную и вскоре он окажется на Пулвейской, у дома, где на третьем этаже живет одна зеленоглазая Дорота.

Они остановились чуть раньше, недалеко от продуктового магазина. Во двор невозможно было попасть, потому что его загораживала милицейская «Ниса».

9:30

Теофиль Олькевич шел нога за ногу по улице Пулвейской в сторону своего дома в Вильде.

В это время на пешеходной улице было немного людей. Большинство крутилось рядом с продуктовыми магазинами. Больше пешеходов появится только через полчаса, когда откроются остальные магазины, надписи на дверях которых сейчас сообщали, что по субботам они открываются в десять. Однако Теофиль не интересовался ни продуктовыми магазинами, в которых не было ничего достойного внимания, ни тем более магазинами с одеждой или, не дай Бог, книжным с медицинской литературой, мимо которого он как раз проходил. Продвигаясь в глубь Пулвейской, он с беспокойством всматривался в витрины бара, находившегося справа. Он беспокоился, на месте директор заведения или нет. Он бывал здесь частым гостем, особенно после введения военного положения. Директором был его давний знакомый Владик Кайзерек, с которым у них были общие дела на протяжении многих лет. Когда Ярузельский ввел продажу алкоголя с 13 часов, Теофиль Олькевич придумал, как обойти идиотский запрет, за что все алкоголики должны поставить ему памятник. Несмотря на то, что он придумал это в Познани, в баре на Пулвейской, эту идею подхватили и быстро распространили по всей стране. Простой способ, однако нужно быть в теме, чтобы его изобрести.

Заведения открывались рано, а до 13-ти нужно было что-то пить. Теофиль подсказал своему другу, что можно подавать водку в бутылках из-под газировки. На случай неожиданной проверки водку смешивали с напитком. Такой коктейль в стаканах выглядел и пах как газировка.

Вскоре заведения по всей Польше заполнили веселые посетители, заправляющиеся с самого утра гектолитрами напитка со вкусом малины.

Приближаясь к бару, Теофиль надеялся, что директор уже