— Я никому не верю, — заявил Гарса. — Таковы правила моей работы. — Мексиканец немного помолчал. — Перемирие?

— На данный момент, — ответил Аркадий. — До тех пор, пока мы не решим эту проблему. Перемирие.

— Билли!

Несколько мгновений ответа не было, потом Финн услышала тихий стон.

— Билли! Ты в порядке?

— Конечно, я в порядке. Я всего лишь провалился сквозь пол храма майя и треснулся головой о здоровенную полированную плиту из камня. Бог его знает, возможно, это проклятый панцирь проклятого мутировавшего жука гигантских размеров, который сейчас проглотит меня целиком, но я все равно ничего не узнаю, потому что в проклятой кроличьей норе темно, как в сундуке моей бабушки.

И он снова застонал.

Финн громко рассмеялась, понимая, что, если Билли способен так ворчать, значит, он не мог серьезно пострадать. Она взяла моток веревки, оставленный им Гарсой, и крепко привязала один конец к толстому корню, торчащему из стенки тоннеля.

— Я спускаюсь, — предупредила Финн.

Она бросила конец веревки в неровную дыру, образовавшуюся в полу, закинула моток на плечо, пристегнула фонарик к поясу и начала осторожно спускаться.

Дно было покрыто густой растительностью, ведь прошли столетия с тех пор, как здесь в последний раз побывали люди. Рядом с тем местом, где приземлилась Финн, валялись обломки известняка, который не выдержал веса Билли. Влажность и время сделали свое дело. Финн отстегнула от пояса фонарь и осветила пещеру. Она оказалась довольно большой, пятнадцать — двадцать футов в длину и в два раза меньше в ширину; до древнего потолка было футов двенадцать. Стена, на которую смотрела Финн, была пустой, если не считать одного-единственного символа, расположенного внутри идеального круга. На первый взгляд ей показалось, что это спираль. Она повернула фонарик, чтобы отыскать Билли.

Луч высветил англичанина, который сидел на каменном уступе и тер коленку. На стене у него за спиной был изображен огромный ягуар.

— Ну вот мы и здесь, — заявил Билли. — Вопрос только в том, где это «здесь» находится.

— Мы в погребальном склепе, — без колебаний ответила Финн, чувствуя, как от волнения у нее забилось сердце. — Я думаю, ты сидишь на одном из его обитателей.

Билли подпрыгнул, словно камень под ним стал раскаленным. Финн опустила луч фонаря вниз.

— О господи, — прошептала она.

Выступ, на котором только что сидел Билли, оказался крышкой прямоугольного каменного ящика. Ящик, а точнее, саркофаг был сделан из огромных обтесанных пластин известняка. Он возвышался по меньшей мере на четыре фута и почти полностью заполнял собой одну часть пещеры — его длина составляла от десяти до двенадцати футов. Боковые панели и крышку украшала сложная резьба, и краска казалась такой же свежей и яркой, как пятьсот лет назад, когда ею покрывали влажную известку.

Рисунки были традиционными: летучие мыши, ягуары и птицы образовывали переплетающиеся узоры, в центре восседал король майя в роскошном головном уборе из перьев, символе своей власти, со щитом и копьем в руках. Его грудь украшал нагрудник из нефритовых квадратиков, на голове сиял нефритовый шлем с оскаленной головой ягуара. На поясе висел резной обсидиановый меч, в руке он держал боевую дубинку из обсидиана.

Другая рука была поднята и указывала на дальнюю часть массивной крышки, где на фоне темного неба мчалось нечто, смутно похожее на старомодную космическую капсулу «Меркурий»[81], изрыгающую огонь.

— Эрих, уж не помню, как его там, — проворчал Билли, когда луч фонаря переместился.

— Фон Дэникен, — ответила Финн. — «Колесницы богов». Он придумал довольно необычную теорию о древних космических кораблях. Исторических НЛО. На самом деле майя таким образом представляли планету Венеру, которую считали звездой. Почти вся космология майя и ацтеков основана на перемещении Венеры вдоль экватора. Поражает удивительная математическая точность их взглядов.

— Только не задавай мне никаких вопросов, — перебил ее лорд Билли. — Мне потребовался репетитор, чтобы с огромным трудом сдать минимум по математике. — Англичанин немного помолчал. — Однако мне кажется, что он показывает на ту круглую штуку на стене.

Финн направила луч фонаря на большой круглый символ, который она заметила, когда оказалась в погребальном склепе.

Его диаметр составлял около двух футов, и даже при более внимательном изучении он казался всего лишь бессмысленными завитушками, вышедшими из-под руки скучающего школьника. Слева находилась уходящая вниз, к узкому прямоугольнику, спиральная лестница, а от круглого узора в центре прямоугольника шла целая серия связанных между собой извивающихся узоров, которые направлялись к сложному лабиринту, ведущему к другому кругу, справа и сверху. Оба изображения были отмечены плоским отпечатком ладони. Прежде Финн никогда не видела таких иероглифов майя.

— Ты можешь это прочитать? — спросил Билли.

— У меня нет ни малейшего представления о том, что это может значить, — покачав головой, ответила Финн.

— Может быть, оно ничего и не должно значить, — предположил Билли.

— Очень маловероятно, — сказала Финн. — Мы находимся в королевской гробнице. Здесь все имеет смысл.

— А я думал, что только пещерные люди пользовались отпечатками ладони, — сказал Билли.

— Этот символ характерен для большинства культур, в том числе для месоамериканской[82].

— Я рисовал такие узоры, когда учился в школе, — задумчиво сказал Билли. — В особенности на тех уроках, которые мне не слишком нравились. Например, на математике и новогреческом. У мистера Булочника.

— Булочника?

— Мы называли его Простофилей. Ну, ты знаешь: «Саймон, Саймон-простофиля вышел на прогулку…»[83]

Финн рассмеялась.

— Я поняла.

— Все умеют рисовать такие завитушки. Мы передавали их друг другу, чтобы выяснить, кому удастся пройти самые сложные лабиринты.

— Так и есть, — сказала Финн, глядя на древний круглый рисунок на стене.

— О чем ты? — спросил Билли.

— Перед нами лабиринт. Карта. Ступеньки — это почти наверняка лестница в башню обсерватории над нами. Прямоугольник — погребальный склеп. Второй круг в конце лабиринта может оказаться водоемом.