день, вместо меня, Шухову в помощь дали кого-то еще, так они на пару целыми днями колотили и сверили, протягивая новую систему. Тоже чугунную.

Вышел из подразделения, направился к своим.

Но не прошел я и пятидесяти метров, как меня окликнули.

— Громов! — это был прапорщик Лось, который курил в сторонке. — Ты куда идешь?

— На рабочку. Не могу я, товарищ прапорщик, ничего не делать. На меня свои же косо смотреть будут.

— Да ладно? — усмехнулся тот. — С перевязанной рукой? Ну, пойдем со мной, посмотрим, как в туалете обстоят дела. Ты же в курсе, что тебя Степанковым заменили? Дело пошло быстро, вчера аж до десяти вечера работали. Работоспособность на высоте.

— Степанковым? — удивился я, уже понимая, что хоть Колян парень и рукастый, но у него без приключений не бывает. За что бы он ни взялся, все как-то наперекосяк получается. — Мне даже страшно представить, что эти двое там накрутили!

— Вот мы сейчас и проверим! — старшина отбросил бычок в сторону. — Пошли!

Когда мы миновали по заваленную инструментами и строительными материалами казарму и вошли в заваленный строительным мусором санузел, то увидели работу этих «мастеров». Визуально — все было нормально. Да, пусть не везде ровно, но оно и понятно. Издержки кустарного производства. Инструмента особо-то и нет, да и специалисты так себе.

В туалете было темновато. Лампочка работала только одна, а из-за грязного стекла и росших на улице кустарников, света было мало.

— Почему света так мало?

— Электрики до нас еще не дошли.

— И вы в темноте работали?

— Ну да. А куда деваться? — оба «мастера» почесали репы.

Лось хмыкнул и принялся внимательно осматривать писсуары в самом начале, а я неосознанно подошел к крайней кабинке, где была установлена чаша Генуа. Сам не знаю почему, но понесло меня именно туда. Одного взгляда «вниз» хватило, чтобы понять — что-то тут не так.

— Саня! — с некоторым подозрением обратился я к Шухову. — А вы тут закончили уже?

— Ну да, — почти не глядя, ответил тот. Его больше интересовало мнение старшины. — Еще утром.

— А-а… А почему у вас через дырку подвал видно?

— Как подвал? Какой подвал? — опешил Колян. Прапорщик, навострив уши, тоже заинтересовался.

— А вон, лампочка горит! — пояснил я, указывая направление.

И верно, внизу действительно был тусклый свет. Под казармой было небольшое подвальное помещение, которое давно использовалось как склад. Именно там хранился цемент, доски и краска.

Пока Колян чесал репу и думал, как так получилось, подошел прапорщик Лось.

— Где свет?

— Да вот…

Но договорить он не успел. Дверь открылась и вошел Куртов, с двумя ведрами грязно-белой воды.

— Я воду вылью? — спросил он у Шухова. Тот, ожидая взбучки от старшины, только рукой махнул. Стас воспринял это как разрешение.

В общем, когда он вылил первое ведро в кабинку, вода никуда не ушла, а после второго полезла через край и мгновенно растеклась по полу огромной бело-серой лужей.

Я стоял в сторонке и едва сдержал рвущийся наружу смех. Нужно было видеть лицо старшины и особенно Шухова. Там был ужас, растерянность и изумление одновременно. Казалось, еще чуть-чуть и он сам захочет проверить, как так получилось.

— Это что такое, Шухов? Я не понял! — возмущенно произнес прапорщик. — Как это называется?

— Туалет! — тихо пробормотал Колян.

— Я вижу, что не стиральная машина! Почему вода не уходит?

— Уходит. Только не в ту сторону. Э-э… Так это самое, может… Забилась?

— Новая труба⁈ — Лось посмотрел на него с раздражением. — Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь?

Немая пауза, под стук молотков из коридора.

— Так, Куртов! — с подозрением в голосе, произнес старшина, глядя на растерявшегося Стаса. — Ты, вот что… Давай-ка, тащи сюда еще воду, сейчас мы все кабинки проверим! Что-то мне подсказывает, что эти два «Кулибина» тут наваяли так, что туалетом по назначению воспользоваться не получится.

Естественно, проверка выявила, что из всех пяти сливов, не работал ни один. В первых четырех оказалось, что сливная труба была намертво забетонирована сразу под чашами Генуа, а в пятой, видимо как общий стояк со всех кабинок, слив насквозь уходил прямиком в подвал. Оба мастера задумчиво чесали затылки и думали, как так получилось. И действительно, логика отказывалась приходить на помощь, чтобы объяснить сей абсолютно идиотский феномен.

Это очень напомнило мне многосерийную комедию, про двух выходцев из средней Азии, которые делали ремонт в одной квартире в Москва Сити. Эти двое смотрелись очень эффектно и натурально не понимали, почему оно так получилось.

— Чего молчите, архитекторы, блин⁈ — разозлился Лось, снова глядя в трубу. — Вы обалдели, что ли совсем⁈ Как это должно работать⁈

— Ну… Э-э-э…

Снова немая пауза. Ответа не было.

— Короче, мамбеты! Живо исправили мне тут все! — распорядился прапорщик. — Я вам сейчас еще две человеческие силы на помощь пришлю! И только попробуйте мне до вечера все это не исправить. Каменев завтра утром будет обход делать, что я ему с Ворониным покажу? Вот это?

— Так бетон же уже застыл! — тихо возразил Степанков.

— Что? Меня это вообще не колышит! Берите ломы, кувалды, зубила и долбайте новые дырки! Писсуары хоть работают?

И тут, по канонам вероятности, висевший справа крайний писсуар, вдруг со скрежетом покосился и завис в неестественном положении. А под методичный скрип, внезапно отскочила и подводная труба, с грохотом упав на выложенный однотонной керамической плиткой пол.

Глаза у Лося полезли на лоб. Он медленно так, будто башня у танка, повернулся к бойцам, у которых душа ушла в пятки. Грозный взгляд Михаила Михайловича мог выдержать только офицер. Ну и невозмутимый как питон Валера Кольский.

Я все-таки не выдержал и рассмеялся.

— А ты чего ржешь? — тот переключился уже на меня.

— Виноват, исправлюсь.

— Виноват, он! — процедил старшина, отворачиваясь. — Чего встали? Быстро ноги в руки и марш за кувалдами!

Когда старшина, бормоча себе под нос какие-то проклятия, вышел из туалета, Шухов с досадой хлопнул себя по лбу и постол пару секунд и неожиданно рассмеялся.

— Ты чего? — хмыкнул Колян.

— Я знаю, как это получилось!

— Нострадамус прям. И как же? — поинтересовался я. — Высшие силы предков вмешались?

— Да не…