Мистер Миммс, которому с каждой секундой становилось все больше не по себе, с силой грохнул кулаком по столу и потребовал, чтобы брат немедленно сообщил ему, что он задумал. Мистер Ливерседж равнодушно покосился на него.

– Если Нэт согласится мне помочь, – ответил он, – полагаю, было бы очень глупо не воспользоваться этим подарком судьбы и не попытаться завладеть таким призом.

Мистер Шифнал кивнул, но поинтересовался:

– По-твоему, какими здесь пахнет деньгами?

Пожав плечами, мистер Ливерседж ответил:

– Откуда мне знать? Тридцать тысяч… пятьдесят тысяч… полагаю, можно требовать практически любую сумму!

Глаза мистера Шифнала заблестели.

– Ты думаешь, этого голубка так легко ощипать? – с благоговейным ужасом спросил он.

– Это один из богатейших людей страны, – ответил мистер Ливерседж. – Я потратил много времени, изучая обстоятельства его жизни, потому что мне всегда казалось, что было бы неразумно пройти мимо или отмахнуться от столь молодого и неопытного юноши, которому досталось такое огромное состояние. Но даже настолько блестящему знатоку ощипывания перышек, как Фред Гуннерсайд, настоящему гению своего дела, смею вас заверить, учиться у которого для меня было честью… Так вот, насколько мне известно, даже ему не удалось приблизиться к нашему гостю. Да что приблизиться, он и увидеть-то его не смог. Более того, бедняга Фред из-за него практически разорился, потому что потратил довольно внушительные деньги, отправившись вслед за ним в Европу. И все зря! За ним внимательно присматривали не только слуги, но даже военный, который немедленно вызвал у Фреда сильнейшую антипатию. Я и сам уже отчаялся найти хоть малейшую зацепку, однако недавнее недоразумение с законом в Бате обострило мой разум. И я снова задумался о Сэйле. Льщу себя надеждой, что мое исследование его генеалогического древа и всех обстоятельств личной жизни вышло одновременно доскональным и полезным. Подготовить ловушку для его кузена было ловким ходом, и он вполне мог увенчаться успехом, если бы не маленькая ошибка, которую я, признаю, совершил.

– Это маленькое недоразумение покажется тебе ерундой по сравнению с тем, что тебя ждет, если ты немедленно не отстанешь от такой важной персоны, – не выдержал мистер Миммс. – Говорю тебе, Сэм, ты испытываешь судьбу!

– Все может получиться, – пробормотал мистер Шифнал. – Все очень даже может получиться. Богом клянусь, Джо, если на кону стоит тридцать тысяч фунтов, в эту игру стоит сыграть! Сэм, ты задумал потребовать выкуп?

Вдохновенное выражение лица мистера Ливерседжа ясно говорило о том, что его мозгом стремительно овладевают величественные идеи.

– Возможно, я подумаю о выкупе, – важно произнес он. – И все же кто сказал, что не существует других способов использовать этого герцога к собственной выгоде? Если бы хоть один из вас когда-нибудь высовывался за рамки вашего убогого существования, которое лично я презираю, он бы знал, что этот герцог – сирота. Более того, у него нет ни братьев, ни сестер, которые могли бы скрасить одиночество Сэйла. Его опекуном и одновременно наследником является дядя герцога. – Ливерседж сделал паузу. – Я уже размышлял о том, не связаться ли мне с лордом Лайонелом Уэйром, и, возможно, именно так и поступлю. Впрочем, как бы это ни было прискорбно, не приходится сомневаться, что лорд Лайонел, замечу, весьма достойный джентльмен, слишком высокомерен или, возможно, слишком глуп, чтобы понимать свою собственную выгоду. Нетрудно понять, что, будь он наделен хоть толикой здравого смысла, за эти годы вполне мог изыскать способ избавиться от племянника. Посему я вынужден предположить, что для той цели, которую поставил перед собой я, толку с его светлости будет мало. Но у его светлости имеется сын. – Он сделал эффектную паузу, а затем продолжил: – Да, да, сын. Джентльмен, который стоит следующим в очереди наследования титула и огромного состояния. Я не знаю, что представляет собой этот молодой человек, поскольку не считал, будто он может мне хоть чем-то пригодиться. Но горизонт внезапно раздвинулся, и для меня возникли невероятные возможности. Этот капитан Уэйр служит в лейб-гвардии. Привычки молодого человека наверняка не из дешевых, как у всех лейб-гвардейцев! Что, спрашиваю я вас, он согласится заплатить господину, который предоставит ему возможность унаследовать состояние и титул – втайне наверняка желанных для него? Вдумайтесь в его положение! Более того, чем дольше я обо всем этом размышляю, тем больше прихожу к выводу, что просто потребовать выкуп было бы крайне глупо. Капитан Уэйр существует на какое-то жалкое жалованье, и будущее не сулит ему каких-либо надежд, за исключением изнурительной военной карьеры, потому что нет сомнений в том, что его кузен вскоре женится и заполучит новых наследников. Он не может не понимать, что его шансы относительно наследования герцогского титула ничтожны. Представьте себе его чувства, когда ему внезапно выпадет возможность избавиться от кузена, при этом совершенно ничем не рискуя, поскольку на него не падет ни тени подозрения! Я уже и сам не понимаю, как мог потратить хоть мгновение на столь убогую затею – какой-то жалкий выкуп!

Мистер Шифнал, которому немалых усилий стоило прослушать эту речь, неожиданно перебил Ливерседжа, спросив:

– Сэм, ты хочешь сказать, что собираешься прибрать этого юного голубка?

– Такое решение, – заявил мистер Ливерседж, – будет принимать капитан Уэйр.

– Я не желаю иметь к этому никакого отношения! – в очередной раз воскликнул мистер Миммс. – Ничего не имею против, чтобы прибирать голубков, отсутствие которых останется незамеченным, но прибирать герцога – это уже чересчур, таков мой окончательный ответ! Попомни мои слова, Сэм, тебе подобное выйдет боком!

Мистер Шифнал поглаживал подбородок.

– Должен сказать, мне это дело тоже кажется рискованным, – признался он. – Но невозможно отрицать и то, что Сэм мыслит с размахом. Негоже упускать такое состояние, когда оно само плывет в руки. Я согласен с тем, что этот герцог – подарок судьбы, и, если ты не хочешь получить свою долю из пятидесяти тысяч, а то и больше, в случае, ежели Сэм провернет все как следует, в чем я не сомневаюсь, то это будет первый раз за все время нашего знакомства, Джо Миммс, когда ты сдрейфил! И хотя дело мне кажется верным, спешить тут никак нельзя. Этот твой герцог, Сэм, по твоим собственным словам, окружен слугами и прочей публикой, поэтому следует допустить: они могут знать о том, что он был в Балдоке. Даже если мы уберем его тихо, то кто сказал, что они все не явятся сюда… – ах да, еще и со стаей легавых в придачу… – и не начнут обшаривать все окрестности в поисках своего герцога. Джо точно не понравится, если они явятся в его пивнушку…

Тут мистер Миммс, которому стоило огромных усилий держать себя в руках, вмешался, чтобы подтвердить подобные умонастроения всем имеющимся в его арсенале красноречием. Ливерседж, терпеливо дождавшись, пока он на мгновение замолчит, чтобы сделать вдох, произнес:

– Все это так, Нэт, все это так! Я и сам уже об этом думал. И считаю, что герцог сбежал из дому, и теперь никто не знает, где его искать. Спросишь меня, почему я так думаю? По нескольким причинам одновременно. Если бы он разгласил цель своего приезда сюда, нашлось бы множество людей, которые сочли бы своим долгом ему воспрепятствовать. Если бы он не покинул город тайно, то, поверьте мне на слово, он ни за что не избавился бы от тех слуг, которые неизменно сопровождают его в любой поездке. Я отлично помню, как бедняга Фред Гуннерсайд очень трогательно выразился именно по такому поводу. Сей молодой человек окружен толпой пожилых людей, каждый из которых предан ему до такой степени, что эта преданность становится обременительной. Нет, я абсолютно убежден в том, что герцог предпринял эту поездку втайне от всех. Вполне возможно, он считает это приключением. Молодым людям часто бывают свойственны подобные фантазии.