Однако попытки выудить из нее более подробную информацию успехом не увенчались. Удивленный Том потребовал, чтобы его ввели в курс дела. Услышав, что Белинда забыла новое имя Мэгги Стрит, юноша возмущенно воскликнул:

– У этой девчонки мозгов, что у той курицы! Скорее всего, подруга и живет вовсе не в Хитчине, а в Дитчлинге или… или Митчеме… или в каком-нибудь другом городе с похожим названием!

Это заявление, похоже, потрясло Белинду, и она простодушно согласилась:

– Ну да!

Герцог уже собирался отправить в рот кусок тушеной ветчины, но, услышав это, опустил вилку.

– Что «ну да»? – встревоженно спросил он.

– Ну, то, что сказал Том, – беспечно пояснила Белинда.

– Мое дорогое дитя, он сказал «Дитчлинг или Митчем». Наверняка…

– Понимаете, я не уверена, – призналась Белинда. – Это был какой-то город с очень похожим названием.

Герцог не смог более одной минуты рассматривать перспективу скитаний по Англии в поисках всех городков, название которых отдаленно напоминало бы Хитчин.

– Ну, значит, это будет мистер Мадгли! – обреченно произнес он.

– Да, но я боюсь возвращаться в Бат, – запротестовала Белинда, – потому что, понимаете, если меня найдет миссис Пиллинг, она, скорее всего, посадит меня в тюрьму за нарушение договора.

Герцог имел самое смутное представление о законах, регулирующих отношения с подмастерьями, но ему пришло в голову, что в Бате он сможет найти леди Гарриет. Несмотря на то что ему навязали ее как невесту, в детстве они были друзьями и во всех детских забавах она всегда протягивала Джилли руку помощи, если помочь ему было в ее силах. Герцогу и в голову не пришло, что на Белинду эта готовность помочь может не распространяться. Его светлость решил: раз уж он оказался в положении покровителя Белинды и не может покинуть ее на произвол судьбы, то, если ему не удастся найти мистера Мадгли, необходимо подыскать для Белинды подходящую компаньонку. Гарриет показалась ему самой лучшей кандидатурой на эту роль, и он даже начал думать, что поступил глупо, сразу не отправившись с Белиндой в Бат.

Том вторгся в эти размышления, поинтересовавшись, не помешает ли ему попасть в Лондон предполагаемая поездка в Бат. Ежели такая вероятность существует, заявил он, то ему было бы лучше всего в одиночку поехать в Лондон или какой-нибудь ближайший портовый город. Герцогу было ясно, что малейшего намека по поводу намерения вернуть его родителю оказалось бы достаточно, чтобы тут же обратить юношу в бегство. Поэтому его светлость не стал полностью посвящать Тома в свои планы, а ограничился заверением: из Бата он напишет мистеру Мэмблу письмо, в котором попросит разрешить сыну сопровождать его во время поездки в столицу. На лице Тома отразилось сомнение, но он позволил убедить себя в беспроигрышности подобной стратегии. Белинда снова принялась твердить, как она боится миссис Пиллинг, и герцог задался вопросом, способна ли его Гарриет справиться с этой вселяющей ужас леди. Джилли уже собирался сообщить им, что утром они все вместе отправятся в Чейни, как вдруг ему пришло в голову, что появление там в обществе Белинды породит такие пересуды, иметь дело с которыми он явно не готов. Его светлость решил разыскать самую незаметную гостиницу Бата и, не теряя времени, нанести визит Гарриет в Лаура-Плейс.

Пока он и его юные друзья поглощали обед, мистер Ливерседж и мистер Шифнал совещались относительно своих дальнейших действий. Мистер Шифнал предложил мистеру Ливерседжу тоже поселиться в гостинице «Солнце» и среди ночи придушить герцога подушкой, что не вызвало одобрения у его партнера, пожелавшего знать, какой цели они тем самым добьются. Он заявил: даже если мистер Шифнал ему поможет, незаметно вынести из гостиницы бессознательное тело одного из гостей им все равно не удастся. Мистер Шифнал приуныл и снова задумался в поисках альтернативного плана, но тут герцог и его друзья покинули гостиницу и направились в сторону ярмарки. Спрятавшись за повозкой, заговорщики наблюдали, как удаляется троица, не в силах поверить в собственное везение.

– Сэм, – прошептал мистер Шифнал, – если мы не сможем дернуть этого герцога, пока все будут глазеть на фейерверк, мы не заслуживаем тридцати тысяч фунтов!

Когда его светлость подошел к ярмарке, он увидел, что народу здесь гораздо больше, чем было днем. Хотя состязания и конкурсы на свежем воздухе уже закончились, все балаганы были битком набиты зеваками, которые либо таращились на какое-нибудь уродство, либо принимали участие в состязаниях по борьбе, кулачным боям или боям на палках. Большой приз ожидал того, кто сумеет победить профессионального бойца, имеющего изуродованное ухо и сломанный нос. Герцог с огромным трудом убедил Тома не бросать шляпу в круг. Вместо этого он повел подопечных смотреть волнующую драму под названием «Монах и убийца, или Привидение-скелет», что заставило и Тома, и Белинду дрожать то от удовольствия, то от леденящего душу ужаса. Белинда не выпускала руку герцога с момента первого появления Загадочного Монаха, а это произошло уже во второй сцене («Скалы Калабрии»), до Великого Сражения со щитом и боевым топором в шестой сцене. Впрочем, услышав вопрос, понравилось ли ей представление, она энергично закивала головой и судорожно вздохнула.

Когда столь трогательная драма подошла к концу, уже совсем стемнело. Теперь ярмарка была озарена светом факелов и фонарей. Толпа начала движение в сторону открытой площадки, с которой должны были запускать фейерверки. Герцог вместе с повисшей на его руке Белиндой присоединился к этому потоку и даже сумел занять места для нее и Тома на одной из скамей, в несколько ярусов установленных вокруг обширной поляны. Свое место он уступил полной, с трудом отдувающейся даме, благодарно плюхнувшейся на скамью рядом с Белиндой. Решив, что теперь его подопечная находится под надежной защитой этого бастиона с одной стороны и Тома с другой, герцог позволил себе ослабить бдительность и выбраться из толпы. Пройдя между скамьями, он вышел на край поляны и остановился, наблюдая за суетой жителей Хитчина, пытающихся протолкаться вперед, как вдруг чей-то голос учтиво и негромко произнес у него за спиной:

– Милорд герцог!

Джилли, машинально обернувшись, увидел мужчину, одетого в аккуратный костюм для верховой езды и отдаленно напоминающего главного конюха какого-нибудь богатого господина. Почтительно коснувшись шляпы, тот произнес:

– Прошу прощения, ваша светлость, но я вынужден вас побеспокоить, потому что мне поручено кое-что вам сообщить.

Даже не задумавшись над тем, что кузен никак не мог получить письмо, отправленное утром из Балдока, герцог решил, что этого аккуратного человека прислал Гидеон. Ничто во внешности мистера Шифнала не насторожило его. Более того, успехи этого господина на поприще мошенничества в значительной степени объяснялись его вполне респектабельным видом. Он кланялся именно так, как это надлежало делать, и держался скромно, но с долей уверенности, присущей всем доверенным слугам. Джентльмен неодобрительно покосился на людей, находившихся достаточно близко, чтобы слышать их разговор, и шагнул в сторону палаток, разбитых у края поляны. Герцог пошел за ним.