Йона берет один паспорт и открывает его. Под ее фотографией написано: Анна Джулия Морено. Родилась в Радоваре. Волосы: темные кудрявые. Глаза: карие. Рост: 1 м 61 см. Листает дальше. Страницы для виз еще не заполнены. Она представляет, как много там будет штампов. Америка. Ветер в волосах, она стоит на корабле посреди безбрежного океана. Крики чаек. Потом многолюдный аэропорт, цвета, запахи, звуки. Эта книжица – самый дорогой подарок в ее жизни. Ключ, которым можно открыть дверь в мир, куда она стремится всей душой.

Она закрывает паспорт и кладет его обратно на стол.

– Нет, – говорит она. – Я никуда не поеду. Я не брошу бабушку и Андора.

Килиан тоже бросает свой паспорт на стол.

– Вот, значит, какое решение ты приняла? Бежать? Ты и так слишком долго прятала голову в песок. По-моему, пора начинать бороться.

На лице Хаверс появляется гримаса нетерпения.

– Вот именно. Мне многое нужно исправить. То, что происходит в Радоваре, – моя вина, а не ваша. Я создала проблему, я ее и решу. И мне будет неизмеримо проще сделать это, если не придется беспокоиться о вашей безопасности.

– Ты что-то умалчиваешь? – спрашивает Залман.

– Нет, Залман. Просто иногда твоему единственному глазу мерещится то, чего нет.

– Мам! – Килиан вскакивает с места. – Всё, хватит. Мы остаемся, а ты рассказываешь нам всё, что знаешь. И если бы ты делала так с самого начала, наш город был бы намного лучше.

Хаверс опускает голову.

– Это больно слышать, Килиан.

– Да уж. Спроси у детей из домов-минус.

Килиан берет мать за руку, чтобы сгладить ощущение от этих слов.

– Не надо больше нас исключать. Мы найдем решение все вместе.

– Сегодня Бен приходил в мэрию. Сказал, что хочет предупредить, но звучало это как угроза. Серая Бригада начала официальное расследование для выяснения обстоятельств, связанных с моим визитом в Мин-III и побегом Йоны Бергер.

Йона чувствует, как холодная рука сжимает ей сердце.

– О боже, – говорит она шепотом, – открытка так и лежит у меня под матрасом. Если они ее найдут, то не успокоятся, пока не обнаружат код. Извините.

– Это плохо, – говорит Залман.

– Всё произошло так быстро, – говорит Йона. – Мы только в последний момент догадались, что буквы «бк» означают «бельевая корзина», а не «банный комплекс». Андор отвлек на себя внимание, а я быстро залезла в корзину.

– Может быть, Андор уничтожил открытку? – спрашивает Килиан.

– Только если его не посадили в изолятор. И он не ранен.

Йона начинает беззвучно плакать. Килиан кладет руку ей на плечо. Она ее не скидывает.

– Ты не виновата, Йона, – говорит Хаверс. – Открытка – моя ответственность. Но это значит, что у нас еще меньше времени, чем я думала.

– Бен еще что-нибудь говорил? – спрашивает Залман.

– О, он притворялся, что переживает, но дал понять, что подозревает меня в организации побега. Перечислил все совпадения: Йона смогла сбежать из Мин-III именно после моего визита, при этом она дружит с Килианом, который тоже пропал на пару с моим преданным ассистентом. Он предположил, что кое-кто «может заподозрить, что дело не обошлось без участия мэра». А президент Старкин «не допустит, чтобы мэр злоупотребляла своим положением».

– Мама, это тебе надо бежать из Радовара, а не нам с Йоной! Я серьезно. Ты слишком заметный человек, и тебе легко навредить. Нам одним будет легче уйти в подполье.

– И не подумаю. Я больше не буду убегать от этого монстра, чье единственное, да и то случайное достижение – замечательный сын. Повторяю еще раз: эту кашу заварила я. Мне ее и расхлебывать.

– Виноваты Старкин и «КомВью», а не ты, Генриетта.

Хаверс берет Залмана за руку.

– Мы оба знаем, что это не совсем так. Я всё это допустила. Да, я боялась, что Бен отберет у меня сына или еще что похуже. Но я вела себя как трусиха. Мне ужасно стыдно, когда я вижу, какие вы смелые. Может быть, это странно, но весь страх пропал, когда я увидела, как парашют Килиана раскрылся на фоне Восхода. Я мэр Радовара, и пришло время взять заботу о людях в свои руки. И никто меня больше не остановит.

Все четверо молчат, потом Залман встает из-за стола.

– Решено. Никто никуда не уезжает. Пойду сварю еще кофе. Вечер будет долгим.

– Помнишь, что ты сказал, когда наша акция в Звездном Свете провалилась? – спрашивает Килиан у Залмана и, не дожидаясь ответа, продолжает: – Ты сказал, что изменения в городе начнутся только тогда, когда сами жители этого захотят. Что для этого нужно показать им уродливые стороны Радовара, которые сейчас так старательно укрыты в тени.

– Ну так мы поэтому и задумали акцию в Восходе, – удивляется Йона. – Что в этом нового?

– Слова на транспарантах ничего нам не дадут, – нетерпеливо отмахивается Килиан. – Нужно вызвать шок. Показать людям дома-плюс и дома-минус, Нижние районы… Если мы взломаем доступ в отдельные интернет-системы в городе и покажем всем, какие ужасы тут творятся, люди сами устроят восстание.

– Сколько всего человек в Серой Бригаде? – спрашивает Йона.

– Несколько тысяч. И вооружены они не только метлами, – отвечает Хаверс.

– Но им всё равно не удержать сотни тысяч разгневанных людей, – говорит Килиан.

– Если просто стравить людей друг с другом, будут жертвы, – говорит Залман.

– Сейчас они тоже есть, – отвечает Килиан.

– Какая разница, – говорит Йона. – Нам пока всё равно нечего показывать. А даже если бы и было что, через все межсетевые экраны нам не пробиться. Никто ничего не увидит.

– Это уже не так, Йона. На прошлой неделе Симон проник в локальную сеть Лунного Луча. Вчера – в Солнечную Корону. А Минке с Анук занимаются Нижними районами.

– Подождите! – восклицает Хаверс. Килиан и Йона замолкают. – Подумайте вот над чем. Допустим, вам удалось спровоцировать восстание. Что дальше?

– Старкин и «КомВью» покинут страну.

– Именно так. А что будет, если «КомВью» остановит производство в Радоваре?

– Нам не нужны эти рабовладельцы, – отвечает Йона.

– Тут ты, к сожалению, ошибаешься. Как ты думаешь, кто из крупных производителей рискнет в дальнейшем сотрудничать с Радоваром, если мы разорим самую большую в мире компанию по производству техники? – Хаверс не дожидается ответа. – Я сама отвечу: никто. И через год в Радоваре будет всё то же самое, что и десять лет назад: безработица, голод и преступность. А ведь число жителей за эти годы возросло в десять раз. Случится катастрофа. И мы сами будем виноваты.

– И что же нам делать? Похитить у Старкина его детей? – Время уже к одиннадцати, и Йона сидит на диване, откинувшись на спинку. – Попросим выкуп; если Старкин покинет свой пост, мы их вернем.