Лицо Валерии стремительно теряет краски, рука с протянутыми листами падает вниз. Моё сердце бешено колотится, под кожей бурлит и колет горячим. Оказывается, я совсем не такая, какой привыкла себя считать. Не хорошая, не безотказная и не всегда готовая помочь другим. Сейчас я почти упиваюсь тем, какой растерянной выглядит девушка, стоящая напротив, потому что меня всегда раздражало это желание «ездить» на других. Даже Василина им славится, но Василину я люблю, а она любит меня… Валерия же мне никто. Совсем. Вне этих еёпросьб, я ей никогда не была интересна.

— Я тебя поняла, — наконец произносит она и поджимает губы. — Просто подумала, что тебе это несложно. 

— Проверить договор — это всегда ответственность. Если в конечном итоге вас что-то не устроит, ты и твой муж сразу же вспомните обо мне недобрым словом. Так что я пас.

С этими словами отворачиваюсь, чтобы продолжить путь в сторону уединения. Кровь по-прежнему бурлит. Что со мной? Почему я так себя веду? Эмоции совершенно не поддаются контролю. 

Не знаю, что это. Может быть, попытка обнажить душу перед Даном прорвала плотину того, о чём я так долго молчала? Я вовсе не хороший человек. Нет, совсем не хороший.

Закрываюсь у себя в кабинете, но не могу сразу вернуться к работе. Покалывание под кожей не стихает, сердце неровно шумит. И самое ужасное, что сквозь какофонию этих ощущений постепенно пробивается чувство вины. Не перегнула ли я палку с Валерией? Для чего высказала всё в такой грубой и язвительной форме? Что теперь она обо мне думает? Да и все остальные, которым она об этом непременно расскажет? Что мне, по большому счёту, стоило взять у неё этот договор и изучить на досуге? Мы ведь коллеги и работаем вместе. 

Но все эти мысли вылетают из головы, когда я машинально разблокирую телефон, чтобы проверить время. Потому что на экране висит СМС. От Дана. 

«Как твое настроение? Если стало лучше, можем попробовать поговорить».  

Затаив дыхание, я в течение целой минуты разглядываю эти строчки, пытаясь понять, что чувствую. Но так до конца и поняв, гашу экран и осторожно кладу телефон на самый дальний край стола. 

С момента получения той СМС прошло два дня, и больше Дан мне ничего не написал. И даже если бы написал, я бы вряд ли ответила, но почему-то это ничуть не мешало ждать. 

Вот так я  в который раз прихожу к выводу, что голова у меня никакая не светлая, а обыкновенная. И ведь было время, когда я мысленно критиковала непоследовательность Василины в отношении Карима. Быть выдержанной и умной легко только при отсутствии чувств — теперь я в этом убеждена. Можешь быть хоть мировым светилом точных наук, но, влюбившись, превратишься в самого обычного человека, которому чужды рациональность и логика. Надо перестать ждать сообщение от Дана, но я всё равно жду — чтобы на него не ответить. Как ещё это назвать, если не идиотизмом в чистом виде?

— Может, по магазинам со мной пройдёшься после работы? — предлагает Василина, наблюдающая, как я, стоя в прихожей, наспех крашу губы помадой.

Макияж наношу уже по привычке, для себя. Всё-таки ощущение, что ты хорошо выглядишь, не даёт окончательно скатиться в уныние. 

— Не знаю. Не уверена, — бормочу я, перекидывая через плечо сумку.

— Ты, может, скажешь наконец, что случилось?! — громогласно рявкает Вася. — Бесишь!

Не хочу говорить. Боль попала в самую чувствительную точку, и мне нужно немного времени, чтобы восстановиться. Оказывается, я так мало знала о себе, так мало… Вовсе я не покладистая, не добрая, да к тому же ещё и скрытная. Как можно было дожить до двадцати четырёх и настолько себя не знать?

— Всё нормально, — отрезаю я, отворачиваясь к двери. Тяну на себя ручку, но застываю при звуке звенящего обидой голоса Василины. 

— У меня свадьба на носу, и я хотела, чтобы ты помогла с выбором платья. Но тебе, конечно, дела до этого нет, потому что ты снова ушла в свой мир. Краситься сама научилась, так для чего тебе теперь Вася, да? 

Я даже не сразу решаюсь обернуться — настолько хлёстко ударили меня эти слова. Хочется защитить себя, возразив, что всё не так, но слов подходящих не находится. Разве что выкрикнуть: неужели не видишь, как мнеплохо? Но это вряд ли сойдёт за оправдание. Василина и рада бы помочь, только я её к себе не подпускаю. 

— Извини, — выдавливаю еле слышно , заставляя себя обернуться. — Просто не думала, что тебе может понадобиться моя помощь и…

Вася скрещивает на груди руки и по-детски надувает губы. 

— Ты просто забыла о том, что у меня никах скоро. Я, конечно, и без тебя справлюсь, но подумала, вдруг ты захочешь провести вместе время. Если ты не заметила, я уже неделю дома ночую. Потому что скоро съеду, и как раньше уже ничего не будет. Зря, наверное, ведь ты на меня внимания не обращаешь.

— Извини, — выпаливаю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы вины. А у меня теперь тушь, мне нельзя. — Я с удовольствием пройдусь с тобой по магазинам. Во сколько встретимся?

Несколько секунд Василина делает вид, что ещё обижена, но потом всё же начинает улыбаться. 

— То-то же. Есть у тебя совесть, значит. Давай у входа в «Спутник» встретимся в семь.

Очутившись на улице, вновь погружаюсь в пучину самоанализа. Это из-за слов Василины, что я закрываюсь в своём мире. К прискорбию, она права. Я снова превращаюсь в человека, у которого окружающим нечего забрать. Так сильно стараюсь оградить себя от взаимодействия с внешним миром, что перестаю жить. А существовать как раньше, оставив главной целью покупку квартиры, я больше не хочу. Только где взять столько смелости, чтобы жить по-настоящему, если настоящая жизнь, помимо радостей, включает в себя боль и разочарование?

Я машинально смотрю на экран телефона. Ничего. Пожалуй, напиши Дан прямо сейчас — я бы что-нибудь ответила. Он ведь хотел поговорить? Я бы могла, наверное. По крайней мере, постаралась бы его выслушать.

************

С возвращением Риммы Радиковны и офисная жизнь вернулась в своё обычное русло. Работы значительно поубавилось, и сейчас это меня почти удручает. Появилось слишком много свободного времени для раздумий, рефлексии. Слишком много пространства для одной разрушительной мысли: а что, если на этом всё и закончится? Смогу ли я вынести осознание того, что сама от всего отказалась? Настолько ли сильна моя боль, чтобы навсегда перечеркнуть шанс на отношения с Даном? И у меня снова нет ответа. Я словно попала в игру на выживание, где заперта в клетке с самой собой. И такая компания, увы, не гарантирует, что к утру не будет обнаружен мой труп. 

Не знаю, что становится поводом к тому, чтобы внезапно выйти из кабинета. На моём рабочем столе всё ещёстоит неостывшая чашка с кофе, да и в туалет совсем не хочется. Просто в одну минуту будто стало не хватать воздуха и я почувствовала необходимость пройтись. 

И стоит мне только очутиться в офисном коридоре, как в ноздри проникает знакомый аромат мужского одеколона, от которого сердце словно по команде начинает колотиться сильнее. Застыв, я кручу головой по сторонам. Где он? На ресепшене Дана нет.