И я без колебаний выложила все, что показал мне фантом из колбы.

Из сна меня выдернул голос Марьяши.

— Лучезара! Вставай! Ты заснула в кресле! Ну вставай же! Лу, да просыпайся уже! Нам к первой паре!

— Что у нас в расписании? — простонала я, не в силах разлепить веки, но ощущая под головой и коленками плотные подлокотники – похоже, вернувшись в общагу после затянувшегося разговора с Вележем, я и впрямь вырубилась в кресле у камина.

— Физкультура.

— Не-е-е-т! Только не это! У меня все тело болит! Не могу!

— С ума сошла, — голос у Ксени был ОЧЕНЬ недовольный. — Большинство «везунчиков» вылетает из Академии как раз из-за пропусков по физподготовке.

— Скажите, что я… умерла… скажите, что превратилась в нежить… скажите… — меня посетила гениальная идея: — Ничего не говорите! Возьмите вместо меня Черри!

— Тебя фчера по голове фтукнуло? — меланхолично поинтересовалась Марьяша, судя по звукам чистящая зубы. — КАК?

— Она же не в курсе, — с нехорошим сарказмом проговорила Ксеня. — Ты, Лу, затейница наша, одного не учла – что система магконтроля, отсеивающая кальки и големов, не пустит Черри в общагу. Хорошо, что в вестибюле сирены нет. Так, отбросило только. 

Вообще-то мы все втроем об этом напрочь забыли. Но сил оспаривать обращение «затейница» у меня не было.

— И где Черри сейчас? — пролепетала я, открыла глаза и увидела неподвижную «саму себя»… во втором кресле, напротив. Голем смотрел на меня, ритмично моргая. — Ох, девчонки, не шутите так.

— Мы не шутим, — сказала Марьяша. — Черри по водосточной трубе в комнату влезла. Тут после взрыва и ремонта строители почему-то забыли охранную систему на окна поставить. Повезло нам. Куда бы мы ее дели? На улице дождь. Жалко ее. Взгляд точь-в-точь, как у тебя по утрам. Она в твоей кровати… отдыхала всю ночь.

— Вот и славно, — успокоившись, я опять начала проваливаться в сон. — Пусть… идет… вместо меня… на пару…. Парик ей только наденьте… и шпилькой заколите…

Ксеня издала клокочущий звук, очевидно, собираясь высказать накипевшее, но Марьяша примирительно проговорила:

— Пусть Лу поспит. После физкультуры спрячем голема в раздевалке – в ящичке, под коконом.

— А завтрак?

— Не заслужила. Мы из-за нее чуть не попались.

Я промычала в том смысле, что Марьяша совершенно права и я готова поголодать, дабы искупить вину.

— Ладно, — проворчала Ксеня. — Но только если эта дурында потом нам все расскажет. Судя по ее виду, она там неплохо развлеклась вчера.

— Расскажу, — просипела я. — Обещаю. Вам понравится.

— Только не проспи, после пустой пары занятие у Олевского. Нам почему-то поменяли академический план, и Антон Макарович будет читать Введение в Магозащиту. Хотя оно для второго курса.

— Не пропущу, — слабым голосом пообещала я. — Мне очень нужно введение… в защиту… защищаться чтоб.

— Хоть в кровать переползи.

— Угу.

До кровати я так и не добралась. Проспала еще два часа. Проснулась отдохнувшей и почти свежей. Девочки прислали сообщение о том, что подмена прошла успешно и преподаватель физкультуры от «меня» в восторге. Марьяша и Ксеня ждали меня у аудитории две тысячи семьсот, послав к порталам Генриха, призрачное посмертие, помогающее первокурсникам осваивать лабиринты Академии.

Я расчесывала сбившиеся в колтуны волосы, бродя по комнате и жуя черствую ватрушку, когда заметила что-то странное на подлокотнике кресла. В некоторых метах обивка оказалась прожженной. Это были крошечные круглые дырочки в два ряда с обгорелыми черточками между ними. Поленце лопнуло и разбросало угольки? Но на полу чисто.

Я проверила магический экран на камине, он был цел. Странно. Срыв векторов из-за спонтанного выплеска во сне? Скорее всего это из-за кошмаров: ночью я неосознанно, из последних коловратных сил сорвала магический экран с камина, а потом он сам затянулся. В любом случае, хорошо, что меня не обожгло.

Вернувшись в блок поздно ночью, я устроилась в кресле у камина, потому что мне страшно было ночевать одной в комнате. Пламя в очаге согревало душу и рассеивало страхи. И все же это был не кошмар, это был хороший сон. Светлана Хомутова уходила по тропе все дальше от дома с кукольной комнатой на втором этаже. Солнце садилось за горизонт, и фигура девушки начала расплываться в ярких лучах заката. В какой-то момент Светлана обернулась и внимательно поглядела на ужасное место своей гибели. Покачала головой, нахмурилась, приставила ко рту ладошку… и дунула.

Взвились ярким огнем расставленные вокруг кровати тлеющие полынные палочки. Огонь перекинулся на картонную мебель. Пламя загудело, затрещали деревянные балясины на лестнице, запорхали над ступенями, поджигая трепещущие на ветру занавески, визитки с рекламой скупки бытовой техники… и сон померк.

Дальше мне снились набитые соломой тряпичные чучела на границе наших земель. Мама каждую осень на Самайн вышивала им лица: глаза, носы и рты. Никакие фантомы не могли прорвать защиту из соломенных оберегов. Чучела улыбались, покачиваясь на своих распялках. И этот сон плохим не назовешь. После него не так страшно, и образ девушки-куклы на кровати постепенно уходит из памяти. Спасибо, магия моего мира. Я знаю, ты меня любишь.

Я собралась, кинула в колбу с призраком немного коловрата, сунула ее в рюкзак и понеслась на пары.

Хотя Генрих любезно провел меня до аудитории, я все равно немного опоздала – вошла, когда все уже расселись. Подруги помахали мне из середины ряда. Олевский не проронил ни одного замечания – молча смотрел, как я пробираюсь на свободное место к Ксене и Марьяше. Столов в зале не было, но на спинках стульев имелись небольшие откидные полочки. Некоторые студенты уже разложили на них свои письменные принадлежности и какие-то узкие коробочки, поэтому мое появление вызвало недовольство.

— Извините, спасибо, — бормотала я, чувствуя, как следит за мной Олевский, и готовая провалиться под землю.

В конце маневра я споткнулась о чью-то сумку и красочно (и наверняка весьма ощутимо) свалилась на колени к Пупрыгину, для равновесия обхватив его за шею.

— Прости! — пропищала я.

— Ничего, — сказал однокурсник, покраснев и придержав меня за талию.

Занятие продолжилось. Я уселась, отдышалась и принялась вникать в суть происходящего. Заниматься этим полноценно мне не позволял усиливающийся с момента моего появления в аудитории зуд под подвеской. Та-а-ак! Что происходит? Не иначе, как некий нахал так и не научился на своих ошибках. Ну-с, и где ты? Я прогнала  по телу коловрат, избавляясь от воздействия чужой магии, затем обернулась и поискала глазами Гудкова.

Лексей сидел в двух рядах от нас между Брониславом и Джилой, подавшись немного вперед и пожирая меня взглядом. Лицо его казалось подсвеченным пламенем. Я состроила очень недовольную гримасу. А он указал на Пупрыгина и угрожающе провел пальцем вдоль горла, словно перерезал кому-то глотку. Совсем офигел, ящер? Разозлившись, я красноречиво погрозила Гудкову кулаком, а он осклабился, откинулся назад и надменно задрал подбородок. Ну хоть магичить перестал. Еще раз поговорить с ним, что ли? Лучше, конечно, побить.