приспешница, я считаю. Мне нравится называть тебя боссом.

— Тебе просто страшно остаться одной, — сказал я. — Ты не знаешь, как тебе жить, вокруг незнакомый мир, а во мне видишь хоть какую-то определённость. Но это не так. Нет ничего более неопределённого, чем я.

— Ты не останешься одна, — заверила её Училка. — Мы с сыном тоже уезжаем, и если тебе не сложно нас подвезти…

— Конечно, — кивнула Швабра, — буду рада.

— Ну вот, — я похлопал её по костлявому плечу, — у тебя уже есть компания.

— И всё же, босс, — упрямо сказала она. — Если ты, возникнув из очередного ничто, решишь, что тебе одиноко, — найди меня. Ты сможешь, я знаю.

— Договорились. Ты с ними? — спросил я Блонду. — Бар сгорел, что тебе тут делать? Думаю, ты, в отличие от других местных, в полном праве уехать.

— Бар горел сто раз, — покачала головой она. — Но подвал всегда остаётся. Там сейф, в нём документы, страховка, деньги. Отстроюсь заново. Это моё место, Роберт. Оно в моей крови. Если ваш странный путь когда-нибудь проляжет неподалёку, заезжайте. Найдёте меня за стойкой.

— А ты? — спросил я Депутатора. — В машине есть ещё одно место.

— Мы с доктором решили пока остаться тут.

— Серьёзно? Почему?

— У него недолеченные пациенты, и все тащат на обследование младенцев. Они здоровенькие, но родители переживают.

— Родители?

— Не придирайся. Они искренне так думают. Здешние жители отлично умеют игнорировать любые странности и верить в то, что всё идёт как надо.

— И что ты тут забыл, зная, чем всё кончится?

— У меня будет восемнадцать лет, чтобы что-нибудь придумать. Да и ехать мне некуда.

— А мне — есть! — заявил Заебисьман. — Из головного офиса уже выслали машину. Надеюсь, она приедет быстрее, чем спохватится моя тараторка.

Он нервно оглянулся через плечо на дверь.

— Продолжите свои труды? — спросил я.

— Это не единственное место с локальной метрикой, — ответил он, с удовольствием вгрызаясь в пирог. — Надо просто знать, куда смотреть. Прогресс не остановишь!

***

— Пора прощаться, босс.

— Удачи.

Мы неловко обнялись и немного постояли так. Швабра всё ещё слишком худая, но уже не сутулится и смотрит в глаза.

— Спасибо тебе за машину… Ну, и вообще. За всё.

— Счастливого пути.

— До свидания, Роберт! — помахала мне в окно машины Училка.

— Ладно, а то я так никогда не уеду, — девушка отлепилась от меня, чмокнула в щёку блондинку, кивнула Депутатору и уселась за руль.

— Справишься?

— Я хорошо училась, забыл? И-э-эх-х! Погнали!

Красное спортивное купе взвизгнуло колёсами, чуть вильнуло, но выправилось и умчалось в даль.

— Уехала, — констатировал Никто.

— Что ж вы не попрощались?

— А кто я ей? Она выросла на моих глазах, но без меня. Я словно вуайерист какой-то, а не отец. Снова могу влиять на события, но нужно ли ей моё запоздалое влияние?

— Мне кажется, стоило попробовать. Но не мне советовать в этих вопросах.

— Может быть, я однажды наберусь смелости и найду её. Всё, меня зовёт коллега, мне пора. Учитывая ваш способ существования, Роберт, мы можем однажды встретиться снова. Но можем и не встретиться, так что прощайте.

Он пожал мне руку и пошёл к трассе, на обочине которой стоит чёрный тонированный микроавтобус. Пожилой азиат за рулём опустил стекло и помахал мне рукой.

Я вернулся в кафе и подсел за столик к старому дальнобойщику.

— Мне будет не хватать этих гамбургеров, — пожаловался Водила. — Но ехать-то надо. Это моя жизнь — ехать. Хотя я теперь и не знаю, куда.

— Я тоже не знаю, так что нам по пути. Подбросите?

— Конечно. Только купите гамбургер, я своим не поделюсь.

— Уже запасся. Куда двинемся?

— Вперёд по дороге, — ответил он.

— Направление не хуже других, — сказал я, вставая. — Поехали?

И мы поехали.

—

Конец