Внизу простиралась Санта-Марта, подкрашенная зыбким разноцветным электричеством. За далекой набережной с белоснежными отелями блестел под луной ночной океан. Отсюда, с горы, он выглядел неестественно безбрежным. Поискав глазами, Дюк отыскал-таки черепичные крыши двух вилл классической колониальной архитектуры.

– А ты говоришь – Рублевка, Рублевка, – с издевательскими интонациями передразнил невесту Зеленцов. – Там одни лохи живут. Жить надо вот тут. Ни нашей налоговой, ни гэбья, ни ментов… А на их поганые рожи я сейчас два-три раза в год только буду смотреть. Когда в Москву буду наезжать.

– А сверху наша недвижимость не так солидно смотрится, – оценила Светлана, сфокусировав взгляд.

– Знал бы – купил бы во-о-он гостиницу, – сказал Дюк. – Ладно, поехали.

– Домой, надеюсь? – обрадовалась Света.

– Посмотрим, – уклончиво бросил Зеленцов.

– Там ведь Байрам один остался, – прозвучало напоминание о любимом псе хозяина, уже привезенном с Николиной Горы. – Боюсь, прислуга с ним не справится!

– Да не трэнди ты! – недобро зыркнул Дюк, и по этому взгляду Светлана поняла, что он вот-вот заведется.

Дорога назад обещала быть не столь быстрой, как подъем: в нескольких местах «серпантинка» спускалась слишком уж круто, и Свете приходилось притормаживать ручным тормозом.

Когда красный кабриолет пошел на последний затяжной спуск, в зеркальце заднего вида вновь замаячила желтая капля мотоциклетной фары. Тарахтение мотоцикла незаметно входило в слух, постепенно нарастая. Уже на повороте мотоциклист неожиданно пошел на обгон кабриолета. Поравнявшись с машиной, он немного притормозил, синхронизируя скорость. Зеленцов, попивая спиртное, лениво взглянул на странного ночного ездока. По виду это был типичный байкер: кожаная куртка с заклепками, краги с раструбами, шлем с темным опущенным забралом…

Неожиданно в руках мотоциклиста словно материализовался небольшой аэрозольный баллончик. Прыснув в лицо водительнице чем-то вонючим и едким, он тут же обогнал машину. Света, от неожиданности выпустив руль, схватилась за лицо, дико заорав. Дюк так и не успел отложить бутылку, чтобы схватить руль…

Неуправляемый кабриолет дернулся на встречную, а затем вильнул направо. Удар в металлический отбойник – и машина с ускорением полетела в глубокую пропасть…

* * *

Как и следовало ожидать, смерти Зеленцова и невесты были представлены как несчастный случай. Рудик, вылетевший в Санта-Марту уже на следующий день, переговорил с колумбийскими полицейскими, следователем прокуратуры и прозектором, который вскрывал трупы. Ничего подозрительного они не нашли – не считая того, что в крови погибшего гражданина РФ Алексея Зеленцова выявлена недопустимая доза алкоголя. Кто именно был за рулем кабриолета – сам Дюк или его невеста, – выяснить не удалось: оба погибших были непристегнутыми, и трупы нашли метрах в пятнадцати от свалившегося автомобиля.

Единственное, что сумел сделать Рудик – так это организовать доставку тел в Москву. Погибших уже на следующий день похоронили на Троекуровском кладбище. Похороны выглядели куда скромней, чем у действительно авторитетных людей. Кроме тех, кому было положено присутствовать по штату, не нашлось ни одного мало-мальски влиятельного уголовника, согласившегося проводить Зеленцова в последний путь.

Спустя буквально несколько дней в московском криминальном мире начались события, которые заставили начисто позабыть и об автоаварии в горах Санта-Марты, и о смерти Дюка, и даже о сходняке на прогулочном теплоходе…

Рано утром загородный «офис» фирмы Зеленцова был окружен эфэсбэшным спецназом. Огромный дом в одночасье наполнился топотом тяжелых ботинок и клацаньем оружия. Нападавшие действовали слаженно и профессионально: сперва безжалостно положили мордами в пол всех присутствующих, а затем приказали Рудику скомандовать «общий сбор» остальным сотрудникам охранной фирмы.

Уже к вечеру наиболее влиятельные люди, причастные к бизнесу покойного Дюка, давали первые показания следователям. Коммерсанты, которым Зеленцов ставил «крышу», плавно перетекли под крышевание людей, близких к лубянским структурам. Правда, банкир Игорь Гладышев каким-то непостижимым образом сумел еще загодя перевести все свои активы в какой-то забугорный офшор, исчезнув при этом сам. Однако добыча чекистов впечатляла и без него: под крыло Лубянки перешли и нефтетрейдерские фирмы, и промышленные холдинги, и страховые компании, и сети универсамов…

Через несколько дней московский криминальный мир всколыхнуло еще одно событие: в своей квартире на проспекте Косыгина был найден мертвым Владимир Осколков, более известный как вор в законе Вова Северный. Официальная версия смерти – инсульт – вызвала многочисленные сомнения: Северный никогда не жаловался на здоровье.

Люди, хорошо знавшие вора, были убеждены: его убрали потому, что он слишком много знал. По слухам, гражданин Осколков создал в Голландии наркодилерскую сеть, которая занималась трафиком кокаина из Колумбии. В Москве несмело шептались о причастности к этому наркотрафику каких-то высокопоставленных людей из структур, близких то ли к Лубянке, то ли к самому Кремлю. Впрочем, все это были только слухи…

А еще через неделю по всем федеральным каналам, а также по «Евроньюс» прошла информация: спецслужбы Евросоюза при прямом сотрудничестве с ФСБ разгромили преступную сеть, занимавшуюся поставкой наркотиков под видом детского питания из одной из стран дальнего зарубежья.

Это и был тот самый «план Б», который и запланировали в «Императорской охоте» хозяин особняка на Никитской и заместитель директора ФСБ.

Валерий Фомин сидел в кресле-качалке, глядя на утренний океан. Багровый шар солнца неторопливо поднимался из пучин, окрашивая небо в цвета фруктового салата. Белоснежные чайки с гортанными криками носились над водой. Вдали белел парус, акварельно размываясь в утренней бирюзе.

Вот уже целых полгода Монах жил в Санта-Марте на роскошной вилле колониальной архитектуры. Вилла эта, некогда принадлежавшая Зеленцову, была записана на банк Гладышева. Именно Игорь и подарил другу детства половину дюковского дома, в котором тот теперь и жил со старенькой мамой. Во второй половине дома жил бывший полковник ФСБ Олег Александрович Шароев, с которым и у Фомина, и у его матери сложились самые доверительные отношения.

Сам же Гладышев вместе с семьей поселился в соседнем доме, который также в свое время принадлежал Дюку. Выведенные из России активы позволили ему организовать в Санта-Марте свой бизнес – не такой, конечно же, серьезный, как в Москве, но позволяющий жить относительно безбедно.

Глядя на восходящее солнце, Монах в который раз вспоминал слова отца, покойного уже вора Паука: мир делится не на блатных и фраеров, а исключительно на порядочных и негодяев. Те криминальные авторитеты, которых опытный уркаган считал некогда своими друзьями, скурвились из-за денег и кинули его. А вот чекист Шароев и коммерс Гладышев оказались действительно приличными людьми, которым он, Монах, был обязан теперь практически всем…