— Сколько лет сейчас Фрэнни? Когда я видела ее в последний раз, она, наверное, была близка к возрасту Милли.

— Двадцать семь.

— И ты сказал, что она живет одна?

— Да. Внезапно я понял, к чему все идет.

— Она привлекательная?

— Мама.

— Что? Я просто пытаюсь представить ее, — невинно сказала она.

Я выдохнул. Досчитала до трех. — Да. Она симпатичная девушка.

— Между вами что-то происходит?

— Господи, мама!

— Я спрашиваю только потому, что думаю, что тебе нужно быть очень осторожным. Девочки через многое прошли, и увидите тебя с другой женщиной так скоро может смутить и ранить их.

— Я знаю.

— Я не говорю, что ты должен быть один до конца своей жизни, но они еще так малы, и они наверно все еще травмированы тем, что их мама сбежала с другим мужчиной. В глубине души они, вероятно, боятся потерять и тебя таким образом. Ты должен убедиться, что они уверены на сто десять процентов, что они самые важные люди в твоей жизни.

— Так и есть, — огрызнулась я. — Мне не нужно, напоминать об этом.

— И, возможно, было бы лучше не встречаться с их любимой няней, — продолжила она. — Я имею в виду, что случится, если вы поссоритесь и она уйдет? Тогда девочки потеряют и ее.

— И это будет моя вина. Я понимаю.

— Я ни в чем тебя не обвиняю, дорогой. Я знаю, как тебе было тяжело, и мне ужасно стыдно, что мы не были рядом, чтобы помочь тебе. Но сильный холод вреден для папиного давления.

— Мы в порядке, мама. Я справляюсь.

— Конечно, справляешься. Ты замечательный отец, и я знаю, что ты до безумия любишь этих девочек. Но я также знаю, что тебе должно быть одиноко, и, когда рядом так часто бывает красивая молодая девушка, я понимаю, как заманчиво было бы… воспользоваться ситуацией.

— Я ничем не пользуюсь! — крикнул я.

— Ладно, ладно. Я не хотела тебя расстраивать, я просто хочу убедиться, что дети защищены.

Я закрыл глаза, моя челюсть сильно сжалась. Я знал, что она хотела как лучше, но я был готов выйти из себя. Неужели она думала, что я не понимаю серьезности ситуации? Неужели она думает, что я отношусь к этому легкомысленно? — Дети — мой главный приоритет, мама. И всегда были. И они останутся таковыми, несмотря ни на что.

— Хорошо. Ну, тогда увидимся в четверг, дорогой.

— Счастливого пути.

Я повесил трубку и стоял там с минуту, жалея, что у меня нет в доме тяжелой боксерской груши, чтобы я мог бить по чему-нибудь так сильно, как мне хочется. Я жалел, что у меня нет мотоцикла, на котором я мог бы уехать на несколько дней. Я хотел бы выпить полбутылки виски и заглушить свои чувства.

Но я не мог сделать ничего из этого, потому что дети были наверху и ждали, когда я уложу их спать, и именно этим я должен был заниматься.

Каждую. Ночь.

* * *

Позже я лежал в постели, слова моей матери сильно давили на меня, мой телефон снова зажужжал. Это была чертова Карла. Я должен был проигнорировать его, но мне захотелось наказать себя.

— Алло?

— Кто такая Фрэнни?

— Что?

— Фрэнни. Милли писала мне все выходные Фрэнни то Фрэнни се. Кто она? По тому, как Карла коверкала слова, я понял, что она выпила.

— Фрэнни Сойер. Из Кловерли. Она работает у них няней.

— Она моя замена?

— Я вешаю трубку, Карла. Ты пьяна.

— Ты ее трахаешь?

— Это не твое дело.

— Черта с два. Я их мать. Как ты смеешь приводить в дом какую-то маленькую шлюшку? Сколько ей лет, двадцать два?

— Двадцать семь, — сказала я, не удержавшись.

Она прыснула со смеху. — Ну, я понимаю, почему ты гоняешься за ней, но какого черта ей от тебя надо? Она думает, что у тебя есть деньги или что-то в этом роде?

Моя челюсть сжалась. — Она знает, кто я.

— О, так она читает мысли? Потому что ты никогда не говорила мне, кто ты. И почему Милли думает, что она такая замечательная?

— Потому что она здесь, — сердито сказал я. — И она заботится о них. Она дает им любовь и внимание, а это больше, чем они получают от тебя.

— Я их мать. Они должны любить меня, несмотря ни на что.

— Ты ушла.

— Потому что ты заставил меня! — крикнула она. — Если бы ты был лучшим мужем, я бы не чувствовала себя такой одинокой! Это по твоей вине мне пришлось уйти.

— Карла.

— Просто признай это — ты с самого начала не хотел жениться на мне.

— Ты права. Я не хотел жениться на тебе так сразу. Мы знали друг друга всего несколько месяцев. Мы были молоды. Я собирался отправиться в Ирак. Но я сделала то, что считала правильным.

— Я никогда не хотела быть твоей благотворительным проектом! — она плакала.

— Все было не так, и ты это знаешь. Я изо всех сил старался быть хорошим мужем и отцом.

— Ты недостаточно старалась.

— Ты слишком многого от меня хотела, Карла. Что бы я ни делал, этого всегда было не достаточно.

— Я только хотела, чтобы ты обратил на меня внимание. Я хотела, чтобы ты любил меня.

— Я любил, Карла. Я понизил голос. — Но ты всегда дулась и сердилась. Наказывала меня за то, что я не мог контролировать.

— Например, за то, что ты все время нас бросал?

— У меня не было выбора, Карла. Ты знаешь это.

— И когда ты возвращался, ты всегда был так рад видеть детей, но не меня.

— Это неправда.

— Ну, было похоже на это. Ты был холодным и отстраненным.

— Мне нужно было время, чтобы перестроиться. Жизнь дома была для меня шоком. Ты никогда не понимала этого. Ты никогда не позволяла мне говорить об этом.

— Потому что я хотела, чтобы ты просто забыл об этом и стал мужем, о котором я мечтала. Мужем, которого я заслуживала. Я ждала, ждала и ждала, а потом ты вернулся домой и разочаровал меня.

— Мне жаль, — мрачно сказал я, снова ощущая чувство вины.

— Вот почему мне пришлось потратить все эти деньги на вещи, — продолжала она. — Вот почему я пила. Я пыталась заполнить пустоту, которую ты оставил в моей жизни.

Я вздохнул, успокаиваясь. — Надеюсь, теперь ты счастлива.

— Да! — огрызнулась она. — И раз вы все так хорошо справляетесь без меня, может быть, я никогда и не вернусь.

— Ты делаешь то, что хочешь, Карла. Ты всегда так делала.

Она