Мэри открыто заявила Перси о том, что ее имя следует обезопасить от возможного скандала. Громкая фамилия не спасет ее, если станет известно, что она спит с мужчиной вне брака, и уж, конечно, Перси не желал, чтобы его заподозрили в том, что он обесчестил свою жену до свадьбы.

Вот почему они тщательно планировали свои свидания. Чаще всего они встречались в уединенной хижине Перси у озера, и ни одна живая душа не догадывалась о том, что происходит за ее грубой сосновой дверью. Вернувшаяся к своим обязанностям Сасси сообщала всем желающим, что те ночи, когда Мэри нет дома, она проводит в особняке Ледбеттера. Хоуги же считал, что в конце долгого и жаркого дня хозяйка направляет Шони в сторону Хьюстон-авеню. Следует отметить, что теперь Мэри выглядела счастливой и даже немного прибавила в весе.

Каждый четверг, когда у Сасси и Тоби был выходной, Перси и Мэри встречались по вечерам в доме Толиверов и, наспех проглотив легкий ужин, устремлялись по лестнице в ее спальню, сбрасывая по пути одежду. Мэри, когда-то жившая только ради Сомерсета, теперь жила ради тех ночей, которые проводила в объятиях Перси.

По воскресеньям они приглашали Олли и Чарльза Уэйта, которые составляли им компанию во время игры в бридж. И хотя Мэри с нетерпением ждала, когда же игра закончится, эти посиделки по воскресеньям были крайне необходимы им для маскировки.

В конце концов Перси согласился с необходимостью на какое-то время сохранить в тайне их намерение пожениться. Секретность оберегала их от сплетен. Они ничуть не сомневались в том, что Беатриса будет очень взволнована, узнав, что на носу свадьба; ну и, разумеется, не следовало забывать об Олли.

Об Олли они говорили долго.

— Скоро придется рассказать ему обо всем, Мэри, — заявил однажды Перси.

— Почему?

— Потому что он любит тебя, моя прекрасная простушка. Он полюбил тебя еще в детстве, как и я.

— Однажды я заподозрила нечто подобное, но потом решила, что его чувство переросло в дружбу.

— Можешь мне поверить, это не так.

— Как ты думаешь, он по-прежнему тешит себя надеждой?

— До тех пор пока Олли не увидит кольцо у тебя на пальце, в глубине души он будет надеяться, что у него есть шанс.

— Давай подождем до середины августа, а потом можешь купить мне обручальное кольцо, — сказала Мэри.

Подходила к концу вторая неделя августа.

— В понедельник на рассвете, — сообщила Мэри своим арендаторам в субботу, перед началом сбора хлопка. — Завтра хорошенько отдохните. В понедельник мы начнем с юга и пойдем на восток. Во вторник - с запада на север. Будьте готовы выехать в своих повозках в четыре тридцать утра.

В воскресенье после обеда Мэри слишком нервничала, чтобы играть в бридж, и дважды объявляла больше взяток, чем позволяли ее карты.

— Надеюсь, это не дурное предзнаменование, — заметил Олли.

— Что ты имеешь в виду? — взвилась Мэри, и ее голос прозвучал, как удар хлыста, отчего все удивленно повернулись к ней.

— Я всего лишь имел в виду результат игры, — пояснил Олли с милой улыбкой. — А ты, должно быть, решила, что я говорю об урожае. С моей стороны это было большой глупостью - сказать нечто подобное именно сегодня вечером. Я уверен, что в Сомерсете у тебя все в полном порядке. Предсказываю, что в следующее воскресенье в это же время ты будешь самой счастливой женщиной в округе.

— Давайте выпьем за это, — предложил Чарльз, быстро наполняя их бокалы шампанским, доставленным из винного погреба ДюМонтов.

Сухой закон для тех, кто голосовал за него, - таково было общее мнение. По обыкновению Мэри отказалась, но поднесла к губам бокал с водой.

— За нашу королеву хлопка, — сказал Чарльз. — Пусть она царствует и здравствует!

— Ура! — хором ответили присутствующие и сдвинули бокалы.

Под предлогом того, что завтра нужно встать пораньше, Мэри, не дожидаясь назначенного часа, отправила гостей по домам, в том числе и Перси, который обычно возвращался после того, как все расходились.

— Я нервничаю, как кошка в комнате, где полно кресел-качалок, — объяснила ему Мэри так, чтобы не слышали остальные, и он молча сжал ее руку в знак того, что все понимает.

Мэри разбудила странная неподвижность, разлитая повсюду. Сев на кровати, девушка прислушалась, втягивая ноздрями воздух. Откинув в сторону простыни, она распахнула французские окна, выходившие на веранду.

— О нет!— выдохнула Мэри, содрогнувшись от ужаса.

Далеко на востоке, в той стороне, где лежал Сомерсет, ночное небо полосовали ослепительные зигзаги молний. В воздухе ощущался запах дождя, и издалека доносились приглушенные раскаты грома. Мэри вновь принюхалась. В неподвижном воздухе висела пыль. «О Боже, нет! Только не это. Только не со мной. Пусть этого не случится. Папа, дедушка Томас, - помогите мне!»

Мэри метнулась обратно в комнату, задержавшись на мгновение лишь для того, чтобы зашнуровать сапожки и схватить халат, после чего устремилась вниз по лестнице.

Она оседлала Шони и вскочила ему на спину, вонзив жеребцу в бока каблуки сапог и посылая его галопом по спящей улице на дорогу, ведущую к плантации.

— Давай, милый, давай! — понукала Мэри старенького коня, зарываясь в его развевающуюся гриву.

Постепенно туман у нее в голове рассеивался. Арендаторы знают, что делать. Она дала каждой семье точные указания, как себя вести, если пойдет дождь. «Да, мэм, мисс Мэри, мы все выйдем на поля с мешками и начнем собирать хлопок так быстро, как только сможем. А когда пойдет дождь, мы бегом понесем мешки к повозкам и укроемся под навесом».

Хоуги уже встал и подгонял свое семейство. Слава Богу, оба его взрослых сына были дома: один пришел в отпуск из армии, а второй искал работу, и сейчас они стояли наготове, перебросив мешки для хлопка через плечо.

— Доброе утро, мисс Мэри, — поздоровались парни, сделав вид, что не заметили, что она одета лишь в ночную рубашку и халат.

— Насколько все плохо, Хоуги?

Тот пожал плечами.

— Мои догадки ничуть не лучше ваших, мисс Мэри.

— Дайте мне мешок.

Вокруг все еще было темно, хоть глаз выколи, когда семейство Картеров и Мэри начали собирать хлопок. До сих пор на землю не упало ни капли дождя, но молнии по-прежнему раскалывали небо, а в воздухе висела пыль. Мэри молила Господа послать им ветер. Жуткая неподвижность пугала девушку. Далеко впереди и по бокам Мэри видела мерцание керосиновых ламп. В их неверном свете можно было рассмотреть повязанные платками головы, склоненные над морем белых коробочек. Руки сноровисто мелькали, собирая хлопок, а нависшее над головами ночное небо торопило их: «Быстрее, быстрее, быстрее».

Град налетел через полчаса, а за ним хлынул дождь. Мэри и Картеры дошли примерно до половины своих рядов и оказались слишком далеко, чтобы вернуться к повозке.