— Ты даешь мне слово. Совсем недавно ты давала мне слово, что не станешь просить меня выкупить Сомерсет, если с ним случится беда. Ты пообещала, что не будешь цепляться за него и удовольствуешься тем, что станешь моей женой.

— Перси, мы говорим о разных вещах. Ты не спасаешь Сомерсет. Мне нужна лишь твоя подпись. Это не одно и то же.

— О да, конечно! Я сожалею о том, что случилось, но я намерен заставить тебя соблюсти заключенное соглашение.

Мэри медленно встала. Ее лицо покрылось смертельной бледностью. Потрясение оказалось слишком сильным.

— Ты... ты не поможешь мне?

— Нет. Я не поставлю свою подпись под твоим заявлением.

Она подбежала к Перси и положила руки ему на грудь.

— Перси, я понимаю, ты думаешь, что я отказываюсь от нашего уговора, но постарайся взглянуть на это по-другому. Я обещала не просить у тебя денег. Разве я нарушаю обещание, попросив поставить подпись? Ты не потеряешь ни цента.

По его телу пробежала дрожь.

— Предположим, ты получишь свой заем, но год опять окажется неурожайным. Что тогда?

—Я уже сказала тебе. Я продам часть Сомерсета. Обещаю, Перси. Ты должен мне поверить.

—Я бы очень хотел. — Он отвел ее руки и затянул узел галстука. — Но все повторится снова. И ты знаешь это. Ты рассчитываешь иметь в банке запас наличных, который поможет тебе пережить трудные времена. Но сколько, по-твоему, эти деньги пролежат в банке, когда на рынке появятся новые товары, машины, системы орошения и земля? Мэри Толивер Уорик будет в первых рядах покупателей, или я совсем тебя не знаю. Ты влипнешь в те же неприятности, что и сейчас, если вновь разразится катастрофа.

— Мы говорим не о том, что будет, а о том, что есть сейчас.

— А я говорю, что и тогда все будет обстоять точно так же. — Перси шагнул к ней, и в его глазах Мэри увидела тусклый отблеск рухнувшей надежды. — Дело не в деньгах. И ты сама это знаешь. Речь идет о соглашении, которое мы с тобой заключили. Докажи мне, что ты верна своему слову.

Мэри повернулась к нему спиной, заламывая руки. Ей на глаза навернулись жгучие слезы.

— Это нечестно. Ты выкручиваешь мне руки, когда все, что мне нужно, - это твое имя на клочке бумаги.

Перси встал позади нее, и она ощутила его отчаянное желание услышать от нее то, чего ему хотелось больше всего на свете, - то, что он должен былуслышать.

— Что будет с нами, если ты вновь обратишься ко мне за помощью после того, как мы поженимся и я откажу тебе - и заставлю тебя продать Сомерсет, чтобы оплатить свои долги?

И вновь Мэри предстояло сделать выбор - сейчас или никогда... Это в последний раз, предостерег ее внутренний голос.

Перси развернул ее лицом к себе.

— Отвечай, черт тебя возьми!

Она обхватила себя руками, словно стараясь защититься от холода.

—Я бы... возненавидела тебя, — прошептала Мэри.

Прошла целая вечность, прежде чем Перси снова заговорил.

— Так я и думал. Значит, ты с самого начала не собиралась выполнять свое обещание.

Мэри подняла голову. На его лице отражалась та же боль, которую испытала она, глядя, как над уничтоженными полями встает рассвет.

— Я и естьСомерсет, Перси. Ничего не могу с собой поделать. Отделить меня от плантации - значит заполучить только половину меня.

Несмотря на свой загар, Перси побледнел так, что Мэри это заметила. Не веря своим ушам, он переспросил:

— Ты хочешь сказать, что я не могу иметь одно без другого? Что если я не поставлю свою подпись под твоим заявлением, то потеряю тебя?

Мэри быстро облизнула пересохшие губы.

— Без Сомерсета я в любом случае буду потеряна для тебя, Перси.

— Мэри... — Он схватил ее за плечи. — Сомерсет - это всего лишь земля и семя. А я - кровь и плоть.

— Перси! Я люблю тебя. Почему ты не можешь принять Сомерсет как часть нашей жизни?

Он бессильно уронил руки.

— Может, я и смог бы, если бы был уверен в том, что ты любишь меня так же сильно, как и его. — Перси отступил на шаг, и его лицо исказилось от боли. — Неужели ты не понимаешь, что делаешь? Ты потеряешь меня иплантацию. Где же выигрыш? — И вдруг в голову ему пришла мысль, слишком невероятная, чтобы поверить в нее. Он не пошевелился, и лишь его зрачки превратились в острия ножей и засверкали опасным блеском. — Но ведь ты и не собиралась терять Сомерсет, верно?

Когда Мэри вновь наклонила голову, он медленно произнес:

— Нет... только не говори мне, что пойдешь к Олли...

Ее молчание, скрещенные на груди руки и опущенная голова - все это было красноречивее слов.

Перси взревел от горя и отвращения.

— Боже мой, ты готова на что угодно, лишь бы спасти этот бесполезный клочок земли, верно?

Схватив пиджак, он грубо сунул в карман маленькую коробочку, которая лежала под ним, и сказал:

— Перед тем как уйти, собери свои вещи. Ты сюда больше не вернешься.

Мэри знала, что умолять его бесполезно. Не шевелясь, она смотрела, как он уходит от нее, на этот раз навсегда. Она услышала лязг захлопнувшейся дверцы «пирс-эрроу» и шорох шин на ковре из опавших сосновых иголок. Была середина августа. И Мэри поняла, что в коробочке, которую Перси небрежно сунул в карман пиджака, лежало обручальное кольцо.

На следующее утро Мэри позвонила Олли и попросила о встрече в десять часов в его универсальном магазине. Она провела ужасную ночь в гостиной, несколько раз выходила на веранду, чтобы взглянуть в сторону Уорик-холла, а один раз даже подошла к дому Перси в одном халате, надеясь увидеть свет в окне его спальни как доказательство того, что он не может уснуть, думая о ней.

Но окно оставалось темным.

Приняв решение, Мэри надела вышедший из моды дорожный костюм, уложила волосы в узел на затылке и запрягла Шони. Очевидно, Олли ждал ее, потому что уже стоял на верхней площадке лестницы, когда она поднялась по ступенькам.

— Прими мои соболезнования, Мэри, — первым делом произнес он, взяв ее руки в свои и ловко опираясь на костыли локтями. — Все так плохо, как мы и боялись?

На одно душераздирающее мгновение Мэри решила, что он имеет в виду Перси, но потом поняла, что Олли переживает из-за разрушений, нанесенных ураганом. Очевидно, он еще не знал о том, что они с Перси расстались. Иначе она все прочла бы по его лицу.

—Хуже, — коротко ответила она. — И поэтому я здесь, Олли.

Сидя напротив него за столом, Мэри объяснила цель своего визита.

— Я отдаю себе отчет в том, что, обратившись к тебе с этой просьбой, нарушаю неписаное правило, которое соблюдали наши семьи с момента основания Хоубаткера.