— Знаю. — Арман улыбнулся. — Они не скрывают, но из-за маски и клятвы вынуждены подчиняться. Но если я умру, клятва исчезнет, и они какое-то время будут свободны. Пока мое место не займет кто-то еще.

— Какой-то совсем безрадостный разговор у нас получается. — Я украдкой вздохнула. — Скажите, Арман, вы знакомы с заключенным из пятой камеры? Мне показалось, он хорошо вас знает.

— С Иденом? — Ферри нахмурился. — Да. Мы с ним друзья. Были ими. Долгая история, которую мне не хочется вспоминать. Уж простите, Розалин.

— Я понимаю.

И все-таки как так вышло? Почему друг Армана находится в Атеррасе? Однако я не спрашивала. Было заметно, что эти воспоминания неприятны для моего собеседника. Лучше сменить тему!

— Знаете, а ведь я нашла в той книге из библиотеки заклинание, которое могло бы помочь Тайнеке и Лиси, — сказала вместо этого.

— Да? Дайте взглянуть.

Мы перебрались на диван. Сидеть так близко к Арману было непривычно и немного волнующе. Я ощущала терпкий запах его одеколона с легкими лимонными нотами, а еще почему-то казалось, что пахнет вечерним ветром. Может, из-за его магии?

— Вот! — Я открыла нужную страницу. — «Заклинание возврата плоти». Это же оно?

— Гарантии нет, — ответил тюремщик, вчитываясь в строки. — Но можно попробовать. В конце концов, Тайнеке и Лиси не станет хуже, чем уже есть. Завтра и попробуем.

— А тюрьма? Она не будет гневаться? — спросила я.

— Будет. — Арман улыбнулся одними уголками губ. — Так что придется сварить больше зелья, восстанавливающего магию.

Я вспомнила тот ужас, который творился, когда Арман отпустил Шайна. Неужели будет хуже? Этот вопрос и задала своему мрачному собеседнику.

— Будет, — снова кивнул он. — Тюрьма приговорила кухарок к такому облику. Она считает, что я слишком слаб, чтобы противостоять ей. А я не сдаюсь, и духи злятся. Особенно старый тюремщик. Он просто меня ненавидит. А когда я иду против тюрьмы, духи обретают возможность отомстить. Это их суть — возмездие. Только давайте проведем ритуал не завтра. Хочу взглянуть, как новый парнишка вольется в работу. Он еще не понял до конца, что такое Атеррас, и может наделать глупостей. Да и на зелье нужно время.

— Надеюсь, у него все получится, — сказала я, неловко повернулась и почти столкнулась лбами с Арманом, который склонился к книге. — Простите…

Почувствовала, как предательская краска заливает щеки, но Арман не казался смущенным. Скорее, наоборот, сосредоточенным. Его лицо вдруг стало близко-близко, а затем он меня поцеловал. Мне надо было оттолкнуть его, потребовать соблюдать приличия, но вместо этого я обвила его шею руками и растворилась в ласке. Губы жгло огнем, и тело будто горело. Сумасшедшая… Я все-таки отстранилась первой, отвела взгляд.

— Простите. — Дыхание Армана коснулось щеки. — Я не хотел вас обидеть.

— Вы и не обидели. — Я обернулась к нему. — Просто это было… неожиданно.

И замерла, попав под гипноз его глаз. Сейчас взгляд Армана был теплым, а янтарных искорок словно стало больше.

— Вы мне нравитесь, Розалин, — мягко сказал тюремщик. — Не подумайте, я не жду от вас взаимности или чего-то еще, просто решил, что будет честнее сказать.

«Нравитесь» — это еще не «люблю», но уже не «безразлична». Такая тонкая грань! И нужно большое мужество, чтобы здесь, в пространстве, где мы не можем не видеться друг с другом, решиться признать, что прежнего безразличия больше нет.

Арман поднялся, порываясь уйти, но я встала следом за ним и удержала.

— Подожди. — После таких слов хотелось отказаться от холодного «вы». — Ты…

Тюремщик обернулся. Он ждал. Спокойный, готовый к любому ответу. По крайней мере, так казалось внешне.

— Ты мне тоже нравишься, — сказала я.

Еще не «люблю», нет. До этого было далеко. И все-таки Арман не был мне безразличен. Его присутствие ощущалось постоянно, что бы я ни делала. Он присматривал за мной, прощал ошибки, защищал. Но если бы Арман знал, зачем я на самом деле в Атеррасе, он бы никогда не стал испытывать ко мне симпатию.

Арман сделал разделявший нас шаг, крепко обнял меня, и другой поцелуй, куда более глубокий, обжег губы. Тюремщик целовал меня так, будто первый и последний раз в жизни. Учитывая законы Атерраса, это вполне могло оказаться правдой. Послезавтра Арман попытается вернуть тела Тайнеке и Лиси. Чем ему придется за это расплатиться? Я боялась даже подумать. Хотелось малодушно попросить, чтобы он вернул книгу в библиотеку и забыл о заклинании, но от этого зависели судьбу двух женщин. Они уже столько лет мучаются!

Мысли проносились в голове со скоростью молнии, пока не раздался звонкий голос:

— Ну наконец-то!

— Шелли!

Вот теперь Арман едва заметно покраснел, а маленький проказник в компании Бриста шмыгнул в комнату.

— Шелл, ты же спал! — Я подхватила мальчика на руки.

— Меня разбудили духи. — Мишель и не думал раскаиваться в том, что подглядывал за нами. — Они сказали, что у вас тут интересно.

Да уж, интереснее некуда.

— Я уложу его, — пробормотала поспешно. — Доброй ночи, Арман.

— Доброй, Розалин, — ответил тюремщик, и мы с довольным Шелли покинули половину Армана.

Однако стоило мне уложить Шелла обратно в постель, он спросил:

— Рози, а ты теперь станешь папиной женой?

— Шелли, откуда такие вопросы? — возмутилась я.

— Но вы же целовались!

— Откуда ты вообще этого набрался?

Учитывая, что когда умерла Стела, Мишель был совсем крохой, а еще кто-то вряд ли целовался в этих стенах.

— Духи рассказали, — выдал своих «подельников» Шелли. — Они говорят, когда люди нравятся друг другу, они целуются.

— Духи правы, — ответила я. — Но это не значит, что я собираюсь замуж за твоего папу. Мы просто… дружим.

— А друзья тоже целуются? — не унимался Шелли.

— Не всегда, малыш. А теперь спать! Быстро!

Мишель покорно закрыл глаза, но я же видела, что он только и ждет, когда уйду, чтобы сбежать к своим духам. Вот неугомонный ребенок! Но если бы не Шелли, я и вовсе отчаялась бы. А рядом с ним все трудности хоть немного забывались. Я сидела у постели воспитанника, а мысли были рядом с Арманом. Снова и снова вспоминала наш поцелуй, и глупое сердце билось быстрее. И казалось, что все наладится. Вот только как, если я хочу забрать брата из Атерраса, а Арман не может его покинуть? Как?

От этих вопросов нельзя было скрыться. Шелли так усердно изображал спящего, что наконец на самом деле уснул, и я вернулась в свою спальню. Замерла у зеркала, вынимая шпильки из волос. Они со звоном опускались на столик, одна за другой. Волосы волнами рассыпались по плечам. Я потянулась за шпильками, когда ощутила удар в спину и