Думал ли Петр, что будет с его завоеванными в Лиф-ляндии землями? Может, и думал. Потому что в те времена не требовалось больших обоснований, чтобы захватить у соседа владения. Кто был силен и мог заключить союз с другими странами против соседей, тот и выигрывал. Так делалась история в те времена. Время без правил. Вернее, с одним правом – правом сильного.

– Но ведь вы тоже хотите перемен. Почему вам не нравится идея перемен? – наконец прервав монолог, спросил Док у защитника имперских времен, который был готов на жертвы.

– Мы верим в наши перемены. А не в то, что все было и все будет. Ваша идея учит оставаться в стороне. Она нейтральная. А нам нужна мобилизация на нашей идее. Без страданий этот путь не пройти. Но такова наша идея и наш путь. Наша альтернатива безвременью.

Он энергично сел с видом человека, который абсолютно уверен в своей правоте и которого больше не интересует, что скажут другие.

Альберт видел и раньше таких убежденных в своей правоте людей, которые не слышат оппонента. На каждый аргумент они находят несколько анти-аргументов. Они борцы, а не участники дискуссии. Они, может, про себя, в душе, и сомневаются в своей правоте, но когда выходят на информационный ринг, их задача – уничтожить своего противника всеми доступными для них средствами. Уверенность в собственной правоте, все факты под себя. Что не устраивает – не замечать. Что не существенно, то увеличивать, а если важно – уменьшать значение. Та же борьба без правил в искажении событий и создании нужной картины воображаемой реальности. Слухи облачаются в рыцарский панцирь факта. Желаемое одевается в красивые одежды действительности.

Любопытно наблюдать в этих случаях за ними, когда они впадают в противоречие с ранее сказанным, лишь бы доказать неправильность и абсурдность очередного тезиса своего противника. Удар на удар. Та же суть информационной борьбы, как и обычной схватки. И не правы те, кто говорят, что в спорах рожается истина. Нет, она не рождается в спорах, а, как в драке, побеждает. За сильным – правда, вот что она говорит.

Но, раздосадованный призывом к жертвам, поднялся мужчина средних лет в аккуратно подогнанном костюме с галстуком:

– У меня вопрос к выступавшему ранее гражданину, призывавшему нас на жертвы. Почему такая правильная идея – коммунизм, так бесславно погибла? Почему великая держава быстро распалась? А ведь жертвы насчитываются миллионами человеческих жизней.

– Потому что такие вот поддонки предали идею, – зло выкрикнул с места грузный мужчина, указывая пальцем на спрашивающего. Я бы всех таких…

Док не дал закончиться этому спору и, уверенным голосом заглушая выкрики, вмешался:

– Главное, что вытекает из этого, кроме злости проигравших и жадности выигравших – все не вечно на земле. Все рождается и погибает. Все меняется.

– А во что тогда остается верить? Все, что нам предлагается, тоже ведь похоже на ту же погибшую идею. Может, нужно что-то новое? Почему мы должны верить в свою греховность или в героический выбор? – опять встрял этот настырный мужчина с залысиной. На что Док среагировал сразу:

– Конечно, есть разные времена: время веры и время безверия. – Альберт заметил, что Док смотрит в его сторону. – В истории Византийской империи, которую я изучал в университете, время безверья – это последние годы перед ее падением, когда раздоры между правителями по поводу добычи стали нормой. Каждый правитель, даже самый мелкий, считал себя самостоятельным мелким царем на своей территории и для своих людей. Он никого не хотел признавать. Время, когда все можно было купить, даже собственную жизнь. Когда брали в плен для того, чтобы продать. Продавали города и провинции, не только людей. И когда ненависть не имела границ. Чем тяжелее давалась осада или взятие города, тем большими были гнев победителя и меньшими возможность выжить для осаждаемых. Жизнь человека стоила очень дешево и имела свою конкретную цену. Когда слова значили ровно столько, сколько за них давали покупатели. Клятвы, договоры, обещания легко нарушались, когда появлялась надежда взять силой. Время постоянной войны с перерывами на перемирие. – Сделав паузу, Док оглядел зал и продолжил: – Книга «Пути перемен» говорит о том, что нужно верить в сами эти перемены, что все что происходит, совершается по законам перемен, они неизменны. В них-то и следует верить.

* * *

После окончания лекции образовалось несколько групп по интересам, которые продолжали обсуждать вопросы, затронутые в докладе и в выступлениях. Одни осуждали других, те – первых. Альберт подошел к небольшой группе, которая окружила «империалиста». Там он заметил и Сергея и услышал, как тот говорит:

– Наше будущее зависит от того, есть ли у нас энергия или нет. Если у нас упадок – мы вынуждены отступать. Для того чтобы накопить энергию, надо зарядиться. А заряд зависит от напряжения и давления. Тогда страна сосредотачивается. Как и народ, который подвергается унижению. Любому. Не надо повторять, сколько мы уже натерпелись. Поэтому мы и сильны. Никогда нация, которая живет в благоприятных условиях, не сможет бороться. Пример американцев убеждает в этом. Они не могут справиться ни с одним из народов. Корея, Вьетнам…

Чувствовалось, что он хотя и не оратор, но говорил от сердца, не сдерживая своего душевного порыва. За его державным духом чувствовалось военное прошлое. Альберт заметил, как неодобрительно в сторону Сергея посмотрел Док.

Дока тоже окружили люди, кто с вопросами, кто с какими-то своими идеями и материалами. Альберт подошел к нему и, как бы продолжая дискуссию, спросил:

– Вы утверждаете, что истина – это то, что соответствует сегодняшней действительности и умонастроениям граждан. Но ведь есть же очевидные истины, не зависящие от времени?

– Может, и есть, только о них я не знаю.

– Так говорят, когда не уверены в ответе, – сказал Альберт. Заметив, что Док прислушивается к нему, продолжил. – Один раз к строгому генералу пришли с отчетом о выполненной работе. На первой же странице этой толстой папки он заметил ошибку. Швырнул ею в принесшего отчет подполковника и гневно прокричал: «Проверь, и если я снова найду ошибку – будешь уволен». День и ночь проверяли отчет и исправляли ошибки. Но нужно было снова идти докладывать его начальнику. «Ну, все проверили, есть еще ошибки?», – сурово спросил он, глядя на уменьшившегося в росте и в звании подполковника. «Может, и есть, товарищ генерал, но мы их не нашли», – произнес офицер.

Док искренне рассмеялся.

– Вот и мой ответ на твой вопрос – может, и есть, но я их не нашел. Очень правильный анекдот. Мне он понравился.

Ободренный вниманием Дока, Альберт попробовал дожать ситуацию и выяснить его отношение к вере:

– Вы говорите, что нужно верить в перемены, но человек может верить только во что-то стабильное и постоянное, соответствующее реальности. Нет ли здесь противоречия?

– Есть, – ответил Док. – Противоречие между переменами и стабильностью очевидно. Любое из них, перемены или стабильность, это только одна сторона противоречия. В жизни это особенно заметно.