— Не бывают. Но я теперь офицер свободной колонии Луны Дли. Возможно, будь в Лиге другое отношение к псионикам, всё было бы как-то иначе. Но реальность такая, какая она есть.

— Вы же понимаете, что настраиваете разведывательное сообщество против себя?

— Разумеется. Так же как оно настроило меня, когда решило пустить Долохова в расход.

— Да никто его в расход пускать не собирался, — скривил рот мой собеседник. — Хотя я и вынужден признать, что наши заклятые друзья, как вы выразились, нам здорово подгадили, а он и ещё часть офицеров распрощались с карьерой. Собственно, по этому поводу я и хотел бы пообщаться.

— И что же такого сделали ваши коллеги по ту сторону баррикад?

— Обычная история резидентов. Два умника решили войти в сговор. Наш сливал наших же агентов, их сливал своих, в перерывах оба обменивались информацией. Как не трудно догадаться, из-за успехов оба получали награды и быстро начали расти в званиях. Но англосаксы вскрыли своего хитросделанного раньше, а потом подумали, что поймали удачу за хвост. Это ведь, пока их было двое, всё было конфиденциально, друг друга им было сдавать не резон. А теперь яйца нашего умника попали в заботливые руки разведывательного управления бывшего вероятного противника, и он начал гнать дезу, пытаясь попутно обустроить себе пути отхода. Свалить, конечно, не получилось, но несколько человек с их подчинёнными он под монастырь подвёл. Сами, небось, знаете, как бывает, когда в наших делах служба собственной безопасности копается. Акценты можно ставить по-разному, особенно, если внедряешь человека и для того, чтобы он заслужил доверие, снабжаешь его правдивой информацией, прежде чем в один прекрасный день слить дезу. Только даже сейчас, когда всё вскрылось, контрики свою ошибку х@ен признают.

— Знаю. В том числе потому на вольные хлеба и ушёл, — пожал я плечами и сделал глоток из чашки.

Рассказанная мне история и точно была примерно так же стара, как само понятие разведки. Время от времени два человека, весьма озабоченные своей карьерой, но не очень переживающие из-за моральных принципов, находили друг друга и начинали работать не на свои конторы, а на себя любимых. Все о такой возможности знают, но разведка — есть разведка, агенты специально обучены не попадаться на горячем, так что вычислять таких умников тяжеловато. Не говоря о том, что хорошему разведчику всегда есть на кого списать провал. Так что этих поймали, но через какое-то время два одиночества снова найдут друг друга и история повторится. В том числе и потому, что работа у подобных контор довольно грязная, а потому с твёрдыми моральными нормами у их агентов есть известные трудности.

— Понимаю, пусть и не могу не осуждать, — кивнул собеседник. — Но, тем не менее, я очень хотел бы, чтобы Дли поучаствовала в одной оперативной игре.

— Даже если принять как данность, что я вам сходу поверил, то не думаю, что нам пойдёт на пользу участие в противостоянии разведок внутри Лиги, — покачал я головой, выражая искреннее сожаление. — К тому же, этот ваш провал наводит на неприятные мысли. Вчера кто-то слил команду Долохова, как знать, не сольют ли нас завтра?

— Собственно, первый пункт оперативной игры как раз в том, что вы мне официально откажете, и мы разругаемся в пух и прах, — ответил майор. — А что до цели самой игры и её опасности… Посмотрите на снимки.

Я взял в руки изображения, предложенные собеседником. Похоже, там был какой-то исследовательский комплекс. По крайней мере, обилие оборудования на это намекало. Но больше всего внимания привлекло изображение ребёнка, голову которого украшали костяные наросты. Эксперименты на людях — и снова ниточки тянутся к гостям из имматериума. Да и картина была подозрительно знакомой, так что я сомневался, что дело в генетике.

— Долохов отчитывался, что вы уже помогали ему с чем-то подобным, правда там речь шла только о взрослых испытуемых, — проговорил Сергей.

— Ну, раз писал в отчётах, значит, так и было, — пожал я плечами, не желая давать собеседнику больше информации, чем у него уже есть.

— Нам удалось выйти на тех, кто этим занимается. Но, учитывая возможные утечки, никто не хочет использовать наши собственные силы для… Дезинфекции, — нашёл он слово.

— Наймите солдат удачи, в космосе их хватает, — сказал я, вновь отхлебнув чаю.

— С этим есть некоторые сложности, — пожевал «инженер» губами. — Объект находится на обитаемой планете. Ксеносам будет гораздо сложнее проникнуть туда незаметно, чем людям, и мы не уверены, что у них хватит квалификации решить вопрос так, чтобы никто не ушёл. А у вас есть определённая репутация.

— Так и у меня нет уверенности, что у них не продуманы достаточно надёжные пути отступления. К тому же стрельба на одной из планет Лиги… Это может стать casus belli, если что-то пойдёт не так. А война Дли не нужна. Боюсь, вам придётся справиться своими силами.

— Вы ведь понимаете, что пожалеете об этом? Пока что в сторону ваших Лун не было никаких поползновений потому, что кому надо — тот знал о нашем сотрудничестве. Теперь протекция потеряет свою силу.

— Мне это известно. Но кроме связей с разведкой Союза у нас есть анклав эльдри и вполне серьёзные армия с флотом. И больше всего во время нападения бандитов с большой космической дороги помогли как раз бойцы и собственные боевые корабли, — ответил я, по сути заявляя о полной независимости Дли. — А что до возможного сотрудничества, то будь дело менее рискованным, а плата достойной, я бы мог и согласиться. Но то, что вы предлагаете, это явный перебор. Тем более, если учитывать, что между нами нет взаимного доверия. Откуда мне знать, что это не является ловушкой, чтобы получить официальный повод для вторжения Лиги?

— Ну что ж, удачи вам тогда. Она понадобится, — ответил разведчик, вставая.

— Всего доброго, — я вежливо кивнул головой.

Дверь за «инженером» закрылась и я выдохнул. Что ж, всё не так уж и плохо, могло быть гораздо хуже. Сергей, ну или как там его по-настоящему зовут, оказался довольно адекватным мужиком. Ножками топать не стал, угрожать в открытую тоже. Про Долохова даже не спросил, хотя наверняка рассматривал и тот вариант, что Пётр мог перебраться к нам. Это было хорошо. А вот остальное уже не очень. Меня не так заботит отсутствие