животную природу людей. Но вынюхивают не только парни. Девушки тоже так делают, когда хотят побольше о тебе узнать.

Дана ничего не ответила, только осматривалась, словно никогда раньше не бывала на кухне. Она встала и открыла ящик, достала оттуда ложку и нахмурилась, глядя на свое отражение в ней.

– Можно открыть холодильник?

Я пожала плечами. Она потянула на себя дверцу и долго разглядывала содержимое, словно пересчитывая мамины банки с газировкой «Фреска», выстроившиеся в двери. Потом закрыла основное отделение и заглянула в морозилку.

– У вас нет ледогенератора?

Я снова пожала плечами с деланым равнодушием, но на самом деле мне было немного стыдно.

– В формочках лед получается ничуть не хуже.

– У вас вся бытовая техника новая? Электроплита?

– Мне все равно, – сказала я. – У нас готовит только мама.

– Каждый день?

– Иногда ходим поужинать куда-нибудь. Все вместе. В «Красный лобстер» или в «Пикадилли».

– Он когда-нибудь водил ее в «Особняк»?

– Может, на годовщину свадьбы. А теперь сядь на место и не пытайся увести разговор. Расскажи, зачем ты пришла.

Этот фокус я применяла с Джамалем: вынуждала сказать именно то, чем ему так хотелось поделиться.

– Не спрашивай, – вздохнула Дана и села обратно на папин стул. Она потянула носом воздух, словно кролик. – Пахнет сигаретами.

– Папа дымит так, словно завтра конец света.

Дана резко обернулась.

– Мама не запрещает ему курить в доме?

– Ему нельзя что-то запретить или разрешить.

Я понимала, что сейчас прямо под нами мама гадает, куда я запропастилась. При большой загрузке моя задача была усаживать клиенток на мытье головы как можно скорее. Женщина с сухими волосами может выйти из заведения, как только ожидание покажется невыносимым, зато с мокрой головой, когда с волос капает вода, уже не получится уйти. Я хотела, чтобы Дана снова спустилась в салон, усадить ее, намылить голову и сделать своей заложницей.

– Ну что, сделать тебе мытье и укладку?

– Я еще не решила. У меня сейчас столько проблем. Я пытаюсь тебе об этом сказать.

Я внимательно ее оглядела и склонила голову набок.

– Ты беременна? – прошептала я.

Она рассмеялась:

– Почему люди думают, что это единственная проблема, которая может тревожить девушку?

– Так ты беременна?

– Однажды мне показалось, что да.

– У меня тоже так было.

– Глупо, потому что я принимаю противозачаточные.

– И я!

– Но ни одно средство не защищает на сто процентов.

У меня голова пошла кругом от этих совпадений.

– Точно!

Дана улыбнулась и сделала движение рукой, будто хотела ко мне прикоснуться, но не стала.

– У меня сейчас столько проблем. Я поступаю в Маунт-Холиок, – говорила она. – Это я давно решила. А ты где будешь учиться?

– Пока не знаю.

– А куда подавала документы?

Я пожала плечами:

– Много куда.

– А в Маунт-Холиок?

– Если это один из колледжей «Семь Сестер», то подавала, но из всех заведений меня интересует только колледж Спелмана.

– Если пройдешь, поедешь туда?

– Наверно, – сказала я. – Но не уходи от темы. Расскажи, зачем пришла.

Она подняла брови и провела пальцами по стянутым в хвост волосам.

– Может, я просто хотела подружиться.

Меня бесили эти увертки. «Может, я просто хотела подружиться». Если человек действительно хочет подружиться, он так не говорит. Если человек хочет подружиться, то просто дружит. Берет тебя за руку, слушает…

– Не отворачивайся, – попросила Дана. – На самом деле я пришла сказать спасибо за то, что ты меня спасла там, в магазине, – на ее лице появилась неуверенная улыбка. – Если хочешь, можешь сделать мне укладку.

Со стороны пола донесся стук. Это мама стучала ручкой метлы в потолок.

– Мне пора, – сказала я. – У меня сейчас рабочее время.

– Она тебе платит?

– Пять долларов в час.

– Вы с отцом близки?

Я ответила:

– Не так, как в детстве. Я выросла, и все стало по-другому.

– У меня тоже, – призналась Дана, едва заметно вздохнув, махнула рукой, показывая на лицо и грудь. – Он никак не может с этим всем свыкнуться.

Я кивнула.

– Я понимаю, о чем ты. Он не справляется, и это притом, что и половины не знает.

– Вот именно, – согласилась Дана.

– Мне пора, – повторила я. – Хочешь мытье и укладку или как?

– Я хочу посмотреть твою комнату, – сказала Дана.

– В другой раз.

Она покрутилась на месте на левой ноге.

– Кухня у вас самая обычная.

– А разве кто-то говорил, что она особенная?

Когда мы уходили, я услышала, как зазвенели медные браслеты гостьи: это Дана сунула салфетку отца в свой поддельный «Луи Виттон».

Мы зашли в салон через заднюю дверь. Мама сушила волосы клиентке, которой я мыла голову. Судя по большим часам, у которых вместо стрелок были ножницы, нас не было всего пятнадцать минут.

– Ну что, все пришли в себя? – спросила мама.

– Да, мэм, – ответила Дана.

– Хорошо, – кивнула мама с доброй улыбкой. – Приходи в другой день, и мы наведем тебе красоту.

– Завтра? – уточнила Дана.

– Нет, не завтра, – покачала головой мама. – У меня планы, – она похлопала ресницами, и все клиентки рассмеялись. – Муж ведет меня в ресторан, так что попытаюсь что-нибудь сделать со своими собственными волосами.

А потом обратилась к Дане:

– А ты не смей отрезать волосы, пока не придешь к нам.

– Да, мэм, – пообещала та.

Она словно превратилась в другого человека. Сначала я подумала, что Дана сдерживает смех, но теперь казалось, она силится не расплакаться.

– Извини, что не провожаем, – сказала мама. – У Шорисс много работы.

Я кивнула и свернула крышку с большой банки подсолнечного масла. Дана стояла на пороге, положив руку на нажимную планку двери, и смотрела на нас, будто уходила на войну.

– До свиданья, – проговорила она.

Наверное, она и до конца подъездной дорожки не успела дойти, когда ее принялись обсуждать.

– Что-то такое грустное есть в этой девушке, – заметила мама.

– Я собиралась сказать то же самое, – поддакнула дама с малышом на коленях. – Интересно, все ли в порядке дома?

– В моей школе была похожая, – сказала мама. – Родила ребенка от собственного отца. У нее был такой же убитый вид.

– Но какая красивая, – добавила пожилая дама. – А волосы!

– Внешность – это не главное, – вставила я и сама удивилась, что встряла в разговор.

– Ты ей завидуешь, Шорисс? – спросила мама.

– Нет. Я просто говорю, что, может быть, в ней есть что-то большее, чем просто хорошая внешность. И может, у нее нормальная семья. Вдруг ей просто одиноко? Вокруг полно одиноких людей.

Это было в среду, так что мы с мамой ужинали вдвоем. Она перемешивала салат в большой миске у стойки. Мама постоянно следила за питанием: села на диету, как только я родилась. У меня на пятке есть родимое