— Я хотела, чтобы все получили то, что действительно ищут! Я думала, вы будете рады…

Не знаю, что гаже всего. То, что меня ещё точит червь сомнения, не подал ли ей идею кто из мужчин, или то, что это всё слишком похоже на правду. Она просто считает меня ублюдком, который должен был воспользоваться моментом и наградить её за труды.

И всё, что я сегодня делал, не даёт никому повода думать иначе.

***

Марьяна

Странно, что такой тусклый свет меня разбудил. Медленно, но уверенно заставил потереть глаза, повернуться в кровати и уткнуться лицом в подушку. Кажется, мне снились горячие сны. Эротические. Такие, в которых я обвивала ногами красивого шатена, царапала его спину, и он брал меня страстно, и дышал мне в губы, и вокруг падали лепестки цветов, и было так хорошо…

А ещё я извивалась и целовала его в карете.

Боже!

Я села на кровати. Глаза удалось разлепить с трудом, и перед ними качнулась привычная комната Айли. Полутьма. Неяркий пейзаж за окном. Приглушённый свет магической лампы, а ещё — кресло, откуда-то взявшееся в моей комнате и пододвинутое к постели.

В кресле дремала незнакомая девушка чуть старше меня.

Кажется, я её помню. Кажется, инквизитор просил её присмотреть за мной, хоть я и не понимала, с чего вообще такой контроль.

События прошлого дня — прошлого же? — вливались в голову нетеропливо. Пару минут я банально сидела и вспоминала в тишине. Перебирала тревожные видения: я смотрю на инквизитора в карете, а потом понимаю, что больше не могу терпеть. Лезу к нему на колени. Лезу целоваться.

В штаны ему тоже лезу!

Я даже не заметила, как вскочила, завернувшись в одеяло. Девушка в кресле встрепенулась и открыла глаза.

— Леди Айли? Простите, я задремала. Уже утро, верно?

Я только рот и могла открыть.

— Я Солия, если помните, — добавила гостья, будто это всё объясняло.

Привет. Очень приятно, честно. Спасибо за помощь. Я что-то говорила, но сама с трудом слышала свой голос. Сердце застучало в горле, дыхание сбивалось.

По телу разливался жар — явно не такой, как вчера. От стыда и смущения. На мне под одеялом что? Платье? О, это очень хорошо. Горло саднит и хочется пить — чуть хуже.

— Лорд Эридан просил меня следить за вами, пока не проснётесь, — немного виновато продолжила девушка. — А вас — сообщить ему, как придёте в себя.

В подтверждение её слов на туалетном столике нашлись графин и кружка, а рядом — записка с похожим текстом.

Я ещё с минуту водила ногтем по строчкам, выведенным знакомой рукой, но была совсем не уверена, что хочу звать их автора.

Потом всё же кивнула и попросила Солию передать пару слов жениху Айли. Собиралась, когда она уже ушла. К моменту, когда инквизитор постучался в дверь, я переоделась и немного привела себя в порядок. Хотя не была уверена, что достаточно.

Не была уверена, что хоть что-нибудь способно привести меня в порядок вот сейчас, перед Эриданом — после всего, что вчера произошло!

Открыла дверь и застыла рядом с мужчиной из моих снов.

Он выглядел, будто тоже собирался наспех. Напряжённые плечи, щетина, немного растрепанные волосы. Взгляд был острым, и мы смотрели друг на друга в молчании явно дольше, чем было разумно.

— Проходите, пожалуйста, — опомнилась я.

Так, Марьяна, это всё сложно и неудобно, но давай спокойно. Сейчас вы поговорите. Сейчас он объяснит тебе что-нибудь, а ты объяснишь, что не виновата и вообще девушка-ромашка.

— Вы велели вас позвать, — добавила я, вставая ровно.

— Ты в порядке?

Такой простой, бесхитростный вопрос. Меня немного поразило, что он прозвучал с беспокойством. Эридан встал в паре шагов от меня, тёмные глаза блестели, вся поза — словно он не хотел подходить ближе.

И снова это чувство, что комната стала тесной.

— Вроде бы, — я провела рукой по туалетному столику, а затем утопила пальцы в волосах, будто их срочно нужно было пригладить. Кое-как пересилила себя, подняла взгляд. — Часть меня не хочет спрашивать, что вчера произошло. И всё же. Проблема в том, что я помню. Кажется, вы говорили, что меня опоили, я не владела собой и творила вещи, которые никогда не должна творить приличная девушка. Всё верно?

— Да. Поэтому снова спрошу: как ты себя чувствуешь?

Да откуда эта забота вообще?

Я осторожно ответила, уточнила ещё пару подробностей. Хотелось убедиться, что ничто мимо памяти не пролетело. Потом вздохнула:

— Вы случайно не узнали, кто мне так добра желает?

На что господин инквизитор рассказал вещи, от которых у меня глаза на лоб полезли.

— Вилья хотела, чтобы я бросилась на вас?!

— Или она так говорит. Я до конца не уверен.

— Как вы вообще это выяснили?

Уголок красивых губ наконец дёрнулся в усмешке.

— У меня есть некоторое преимущество, когда я давлю на людей.

Точно. Верно. Я улыбнулась, что могло выглядеть немного зло, потому что он как раз обещал, что Вильи здесь больше не будет. И напряжение осталось — со мной, с мужчиной, между нами.

— Я категорически не знаю, как сейчас себя вести, — вздыхая, призналась я, — Может, надо было начать с другого. Я вчера, наверное, доставила вам уйму проблем. И меня немного смущает — между нами ведь не было страстной ночи? Я имею в виду, я в платье. Мы проснулись отдельно.

Эридан изогнул бровь.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— Это преувеличенное спокойствие на нервной почве. Сейчас вы уйдёте — и я пойду кусать подушку. Но пока вы здесь, хочу задать пару вопросов. Вы говорили, что вам нужен мой дар, что вы возьмёте своё по праву — и не воспользовались вчера моей слабостью. Почему?

— Тебе правда нужны объяснения? — теперь его голос раздражённо звякнул, впервые за несколько минут.

Ну вот обижаться не на что. Сам угрожал мне при знакомстве.

— Просто хотела вас поблагодарить. Если, конечно, это благородство, а не тот факт, что я вам противна.

Я слишком разговорчива — слова так и летят с языка.

Эридан как-то странно вдохнул. Красивые губы раскрылись, втянули воздух и явно хотели что-то выдать в ответ, но остановились. Взгляд стал темнее и одновременно ярче от бликов. Может, даже яростнее.

— Не противна, — выдохнул он.

— Здорово.

У меня такое ощущение, что я всё ещё под приворотным зельем. Мы смотрим друг на друга слишком долго — и я хочу отвести взгляд, но чем дальше, тем меньше. Он красивый, горячий. Пальцы ещё помнят его мышцы под тканью рубашки — вроде бы тонкой, но отвратительно плотной в то же время.