— А я и не отрицаю, ведь я и на самом деле известный всем эгоист, — и друзья весело рассмеялись.

* * *

На восьмой день плавания, когда ветер слегка приутих и выдался ясный погожий день, «Восток» посетил Лазарев со своими офицерами. Неугомонная молодежь собралась в кают-компании, а руководители, как всегда, чинно направились в адмиральскую каюту.

— Давайте, Михаил Петрович, для начала покончим с плохими вопросами, — предложил Беллинсгаузен, и Лазарев кивнул в знак согласия. — Как у вас обстоят дела с заболевшими венерическими болезнями, подхваченными матросами в Порт-Жаксоне?

— Я, честно говоря, доволен медико-хирургом Галкиным. Он ходит за больными, как за детьми малыми. Все они успешно выздоравливают, тем более, что в этих широтах нет опасности заболевания цинготной болезнью.

— И что с этими жеребцами делать, ума не приложу?! Стоит только зайти в какой порт, как на тебе — очередной подарочек! — возмутился Фаддей Фаддеевич. — У меня на шлюпе тоже один такой же любвеобильный донжуан нашелся.

— А чему, собственно говоря, вы так удивляетесь? Вполне нормальный и закономерный физиологический процесс, — вмешался в разговор Андрей Петрович. — Молодые мужчины, оторванные от родных мест на годы, да к тому же в основной своей массе холостяки…

— Так что же, прикажете мне возить с собой бордель?! — вскипел капитан «Востока».

— Интересная мысль, Фаддей Фаддеевич! — лукаво воскликнул капитан «Мирного». — Только уверяю вас, что с подобным заведением на борту мы вряд ли доплыли бы даже до Новой Голландии.

Громкий смех огласил адмиральскую каюту. А вестовые, переглянувшись, радостно заулыбались — давненько они не слыхали такого задорного смеха своих господ.

— Смех смехом, господа, а у нас на «Востоке» случилось пренеприятнейшее происшествие, — печально сообщил Беллинсгаузен, и Лазарев вскинул на него тревожно-вопросительный взгляд. — На днях умер слесарь Гумин, добрый человек и искусный мастеровой. Еще в Порт-Жаксоне он по нечаянности упал с грот-мачты, где медью обвивал ее, чтобы стропами не терло.

При отправлении из Порт-Жаксона я хотел оставить его в городском госпитале, но штаб-лекарь Берх уверил меня, что опасность миновала и излечение его идет весьма успешно. Однако уже на третий день после нашего выхода в открытое море он скончался. К сожалению, не всегда надежды наши исполняются, но когда речь идет о спасении жизни человека, не должно быть излишней самонадеянности, — сурово заключил Беллинсгаузен.

Они встали и молча осушили фужеры за упокой души преставившегося раба Божьего, русского моряка.

— А теперь о наших дальнейших планах, господа, — Беллинсгаузен обвел взглядом присутствующих. — Перед выходом из Порт-Жаксона я огласил вам свое решение, основанное на рекомендациях морского департамента. В соответствии с ними мы должны были выйти в Тихий океан, огибая острова Новой Зеландии с севера. Однако господствующие сейчас ветры препятствуют нам осуществить этот замысел. Конечно, мы могли бы, лавируя короткими галсами, против встречного ветра все-таки пройти намеченным маршрутом, но потеряв при этом не менее полумесяца драгоценного времени, — Лазарев при этом утвердительно кивнул. — Ввиду этих обстоятельств я принимаю решение идти к проливу Кука, к которому нас постепенно и сносят северо-восточные ветры. В случае разлучения шлюпов по каким-либо обстоятельствам назначаю рандеву в заливе Королевы Шарлотты[26].

— Правильное решение, хотя при этом мы оставляем необследованным довольно значительный район Тихого океана к северо-востоку от Новой Зеландии, который еще не посещали мореплаватели других стран, — озабоченно заметил Лазарев.

— Ничего страшного, этот район мы обследуем на обратном пути из юго-восточной части Тихого океана при возвращении в Порт-Жаксон, — пояснил начальник экспедиции.

— У меня больше нет вопросов, Фаддей Фаддеевич.

— Ну и слава Богу, Михаил Петрович!

Официальная часть была закончена, и по команде хозяина каюты вестовые споро накрыли уже обеденный стол.

— А ваши-то вестовые суетятся уже со знаками различия квартирмейстеров, — отметил наблюдательный капитан «Мирного».

— А вы, Михаил Петрович вроде бы как и не читаете приказы по экспедиции? — недоуменно спросил ее начальник.

— Как можно, Фаддей Фаддеевич?! — чуть ли не обиделся Лазарев. — Тут дело в другом. Видите ли, одно дело читать приказы и совсем другое — видеть результаты их исполнения.

— Подобные приказы, Михаил Петрович, исполняются мгновенно и, главное, не требуют контроля за их исполнением.

И все опять дружно рассмеялись.

— Сии чины пожалованы им по заслугам, — отметил капитан «Мирного». — Я до сих пор, честно признаюсь, нахожусь под впечатлением увиденной композиции. Ведь само по себе собрание чучел уже имеет огромное познавательное значение даже для нас, неоднократно видевших этих зверей и птиц, так сказать, в натуре. А каково это видеть людям, даже понятия не имеющим об антарктической фауне?! Но композиция этого собрания на фоне сурового ледового пейзажа великолепна уже как произведение, не боюсь быть неправильно понятым, настоящего искусства.

— За это время наши умельцы под руководством Андрея Петровича несколько переоборудовали и дополнили композицию. Во всяком случае, губернатор был от нее в восторге. А в соседнем помещении они сейчас оборудуют совершенно новую композицию субтропической и тропической фауны.

Глаза Лазарева загорелись.

— А можно будет, Фаддей Фаддеевич, еще раз взглянуть на это чудо?

— Какие могут быть вопросы, Михаил Петрович! — с готовностью воскликнул Беллинсгаузен. — Умельцы они и есть умельцы. Мало того, что я произвел наших вестовых в квартирмейстеры, разумеется, с подачи нашего глубокоуважаемого ученого, так теперь Андрей Петрович уже настаивает на официальном зачислении своего Матвея на должность своего ассистента по совместительству! — закинул он на всякий случай пробный камень.

— Не вижу в этом ничего удивительного. Вполне дельное предложение. Если вам, Фаддей Фаддеевич, нужна моя рекомендация по этому вопросу, то считайте, что вы ее уже получили, а затем оформлю ее в письменном виде, — вполне искренне заверил Лазарев, понимая, что начальнику экспедиции нужна поддержка для принятия столь неординарного решения. — Тем более, что он теперь не просто матрос, а имеет чин младшего унтер-офицера.

— Спасибо, Михаил Петрович, я подумаю об этом, — поблагодарил тот, отлично зная, что решение им уже принято.

«Ай да Фаддей, ай да молодец, дружище! — облегченно вздохнул Андрей Петрович. — Теперь у Матвея при возвращении из плавания будут не только официальные рекомендации и заключение о его научной работе в составе кругосветной научной экспедиции, но и определенная, и к тому же немалая сумма денег на первое время». Он знал, что денежное жалование в экспедиции Беллинсгаузена для поощрения ее участников в столь трудном предприятии было определено около восьми раз более против производимого в обыкновенные кампании.