На второй день фестиваля Мань Фэнь уговорила Сяоюнь сходить посмотреть одну из картин: короткометражку студента из России. Мань Фэнь фильм понравился, потому что в нем фигурировала отлично отрисованная, изумительно правдоподобная белая птица. А Мань Фэнь помнила, что Сяоюнь нравится все, связанное с белыми пташками. Рекомендация «прямо в яблочко».

Сяоюнь посмотрела мультфильм. И он стал самым любимым из всех, что она видела на фестивале. Причем ей понравилась даже не столько красивая птица, сколько сюжет фильма: птичка несется сквозь небесные дали, чтобы, невзирая на время и пространство, спасти хозяина.

Автор фильма будто бы поведал историю Сяоюнь и Лифаня.

Сяоюнь вспомнила о Лифане из снов. Все ли у него хорошо? Вот бы можно было к нему отправить послание с птицей, узнать, что с ним происходит.

На третий день мама Сяоюнь вдруг без предупреждения заявилась на фестиваль. Девушка заметила ее за разглядыванием экспонатов. Мама была одета в повседневную одежду и держалась непринужденно. Сяоюнь, увидев гостью, застыла на месте, вытаращив глаза и открыв рот.

– Что… Что ты здесь делаешь? Ты же сегодня на работе. – Сяоюнь чувствовала и радость, и смущение.

– Отгулы ведь никто не отменял.

В руках мама держала фотоаппарат… Дома у них такого точно не было. Наверняка, одолжила у господина Чжана.

– Сделай вид, что работаешь, а я тебя пофоткаю.

Сяоюнь прыснула от смеха, но начала рассказывать маме об экспонатах. Когда пришло время следующего сеанса, Сяоюнь сводила маму посмотреть мультфильмы.

У Сяоюнь смена заканчивалась в четырнадцать тридцать, так что сразу по завершении работы они с мамой пошли гулять по кампусу, заодно посмотрели всю территорию, ведь это был первый раз с начала занятий, когда мама приехала в «Гуаньду» навестить ее.

– В конце месяца я бросаю подработку.

Они шли по лужайке у кампуса, когда мама объявила об этом решении. Сяоюнь такого поворота не ожидала.

– Как? Почему?

– У меня давно не было проблем со здоровьем. После больницы я решила, что ни к чему из-за денег гробить себя и беспокоить родных. А ты разве от меня не этого ждала? – Мама опустила голову на плечо Сяоюнь.

– Ну да… Но сейчас мне кажется, что главное – чтобы ты была счастлива.

– Ой, вот наша маленькая Сяоюнь и подросла. – Мама погладила Сяоюнь по голове.

Странно, что мама все еще считает ее ребенком.

– А что ты собираешься делать в свободное время?

Если мама откажется от подработки, то, получается, она станет обычной офисной сотрудницей, работающей с девяти до пяти с парой выходных, в которые ей будет нечем заняться.

– Буду навещать тебя в Тайбэе, есть вкусную еду, запишусь в тренажерный зал… Ну или займусь хайкингом! Как тебе такой план?

Сяоюнь засмеялась:

– А тебе это по вкусу?

– Не попробую – не узнаю! Посмотрим…

– Господина Чжана с собой будешь звать?

Губы мамы тронула загадочная улыбка.

– Кто захочет со мной идти, с тем и пойду! А ты сама не хочешь?

– Хм… С меня, наверно, и рисования хватит.

Они дошли до самой высокой точки территории университета, откуда открывался бесподобный вид на весь Тайбэй. Погода выдалась хорошая, и под яркими лучами солнца вдалеке сверкал «Тайбэй 101».

– А ты же когда-то уже ходила в горы! Не помнишь? – Говоря это, мама достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Такие пейзажи редко где увидишь.

– Кажется, это было на нагорье Камерона? – Сяоюнь вспомнила чайную плантацию, куда ее не так давно занесло во сне с Лифанем.

– До Камерона нам далековато будет, да и там гор-то нет! – В голосе у мамы слышались и радость и печаль. – Папа даже на машине с трудом забирался туда по серпантину.

Сяоюнь показала ей язык.

– Ха-ха! Прямо так уж с трудом!

– Я не о Камероне, кстати. Я о походе, в который ты ходила, когда училась в школе уже на Тайване.

Сяоюнь остолбенела. Она поняла, что мама имеет в виду не ее саму, а ту Сяоюнь, о которой поведал Лифань, ее двойник… Мадоку. Вот как получилось, что у них с посторонними не сходились воспоминания.

– Ты что забыла? В школе ты как-то ходила с кружком в поход. Когда вы спускались с горы, ты подвернула ногу и домой вернулась, прихрамывая… Точно! Это случилось накануне Дня матери, когда ты спряталась в шкафу, чтобы выпрыгнуть и напугать меня. До сих пор не понимаю, как ты туда с больной ногой забралась. А я в тот день задержалась на работе, и ты просидела в шкафу неизвестно сколько времени да прямо там и заснула.

Сяоюнь с мамой захихикали. Но у девушки остались смешанные чувства от маминого рассказа.

Мадока же наверняка любила свою маму? Сяоюнь подумалось, что они с Мадокой поменялись жизнями, вероятно, не просто так, а чтобы сделать что-то важное. Может быть, Сяоюнь находится здесь, чтобы уладить дела между Мадокой и ее мамой?

Мадоке же, наверно, было бы в радость знать, что у мамы все хорошо, что она собирается уйти с работы, больше времени проводить с дочерью, зажить полной жизнью?

И Сяоюнь вдруг решила, что все даже к лучшему.

Глава 30

Накануне Лифаню неожиданно позвонила Мадока. В тот момент они с братом и сестрой смотрели документалку, которую близнецы уговорили его поглядеть в выходные.

Увидев на экране телефона имя «Мадока», братец не упустил шанс подшутить над Лифанем.

– Та самая Сяоюнь!

Сестра незамедлительно отозвалась:

– Дурак! Совсем не можешь помолчать?

– А чего здесь такого? Вообще говорить, что ли, нельзя?

Лифань не обратил внимания на семейную перебранку, а просто ушел к себе.

Мадока успела вернуться в Синьчжу, но на днях спешно приехала в Тайбэй. Девушка заявила, что хочет что-то сказать Лифаню. Что она задумала? Скорее всего, ему вновь придется побыть бесплатным гидом.

Но никто, кроме Мадоки, не мог рассказать Лифаню о Сяоюнь. Да и не воспользоваться отличным поводом вырваться из цепких объятий сестры и брата Лифань просто не мог.

Они договорились снова встретиться в парке «Даху». Причем Мадока настояла, чтобы они увиделись именно там. На дворе уже стояла зима, и листьев – как и людей – в парке совсем не осталось. Все сдул резкий морозный ветер. Предугадать, что именно Мадока задумала, Лифань не мог.

Поднявшись спозаранку, он ощущал, будто у него ломит все тело. Дурной знак. Сложно объяснить, что именно было не так, но правое веко у него постоянно дергалось. Лифань так разнервничался из-за своего состояния, что ненароком во время завтрака разбил стакан с