есть — за тысячи, а то и миллионы стандартных лет. И это вроде был радостный факт для них. По крайней мере, фраза: «тьма эпоха позади» — звучала, вроде бы, довольно оптимистично.

Тут впору было возгордиться таким достижением…

Вот только, к сожалению, пришлось сворачивать эту интереснейшую беседу, отложив её продолжение до лучших времён. Дала о себе знать усталость, мне надо было хоть немного поспать и восстановить силы. Использовать без угрозы жизни боевые стимуляторы, чтобы себя подбодрить, не хотелось совершенно — ведь их частое применение ведёт к снижению эффективности, да и вообще негативно влияет на организм, а в медкапсуле не належишься. Лучше до такого не доводить.

Когда я добрался наконец до своей каюты, меня никто не встретил. Яромира не дождалась — спала мёртвым сном, и даже когда лёг на кровать рядом с нею, это жену мою не разбудило. Задумался даже, не приняла ли она какого-нибудь снотворного мне назло… Но было совершенно всё равно — потому как и я сам отрубился почти сразу же, как только голова коснулась подушки.

Когда часов десять спустя проснулся, Яры рядом уже не было. И я искать её не стал. Ведь перелёт наш уже завершился: с помощью фронтальных камер уже можно было разглядеть Таус, знаменитую обитель монахов Пути Познания, и «Косатка» вот-вот должна была выйти на его орбиту.

Вообще, Таус этот был довольно необычным местом.

Вся жизнь на планете теплилась исключительно на летающих островах естественного происхождения. Проросшие в пористые и лёгкие породы цепкие лишайники вырабатывали газы, которые скапливались в небольших мешочках и тянули каменные глыбы вверх, ближе к слабым лучам Омеги Палача — тусклого коричневого карлика.

Внизу, под островами, клубилось настоящее туманное море — там скапливались смертельно опасные испарения, последствия гниения осыпающейся вниз местной органики. И если какой-то из островов вдруг начинал терять высоту, например, лишившись из-за стихийного пожара части тянущих его ввысь лишайников — для всех живущих на нём это могло значить только гибель.

Поэтому на всём Таусе единственными существами без крыльев были люди — монахи. Но это вовсе не значило, что они тоже не умеют летать…

Благодаря Руслану я точно знал место, куда мне надо. Быстро размялся, освежился и в перекусил. Связался с Наиной и Вениамином, выяснил, что никаких критично неприятных событий за время моего сна не случилось. После этого, со спокойной совестью, прыгнул в «Шершня».

Пролетев через густые облака, десантный танк приземлился на одном из островов — при этом я заранее заглушил маршевые двигатели, и использовал во время посадки только одну безопасную для местной флоры антигравитационную подушку. Не хотелось начать общение с местными монахами, устроив пожар, вряд ли это добавило бы мне очков в их глазах.

Спрыгнув на поросшие лишайниками камни, я прошёл сквозь густой вонючий туман и остановился напротив бритого налысо человека в оранжевой рясе на голое тело. Он завис, скрестив ноги, метрах в двух над землёй, и даже не пошевелился и не открыл глаза, хотя уверен — не заметить меня было невозможно. Старался топать нарочито громко, хотя при желании мог бы подкрасться практически бесшумно.

Только собрался начать разговор, как веки монаха резко распахнулись, а колючий взгляд тёмных умных глаз посмотрел куда-то вдаль, будто бы сквозь меня.

— Несколько Источников. Синхронизация не проводилась. Каналы спазмированы. Дисбаланс. Нарушенные токов. Непроходимость оболочки. Прогрессирующая дистрофия. Это причина?

— Вероятно. Здравствуйте, уважаемый…

— Оставь глупые формальности. К делу. Остальное неважно.

— К делу — моя энергетическая клетка не совсем в порядке. Мне сказали, вы знаете, что с этим делать. И один из Источников, чёрный — я даже не знаю, что это…

— Пятьдесят миллионов кредитов — исправление энергетической клетки. Ещё десять — консультация по Источнику.

Я аж поперхнулся.

Не дожидаясь моего вопроса, или слишком часто слыша его и заранее предвидя, монах невозмутимо пояснил:

— Таус — мало полезных ископаемых, затруднено земледелие. Не экспортируем. Жить дорого. Источник дохода — знания.

Молча кивнул, признавая правоту монаха. Цены, конечно, кусались… Но предложение, увы, было эксклюзивным, и зависший передо мной в воздухе человек, вместе со своими коллегами, являлся монополистом.

Можно было бы попытаться торговаться… Но я решил пойти другим путём.

— Хорошо. Готов пожертвовать вашей обители восемьдесят миллионов. При условии, что мою энергетическую клетку действительно получится починить и привести в — насколько это возможно — идеальное состояние. И, конечно же, если я получу ответы на все свои вопросы.

Во взгляде монаха, кажется, мелькнуло уважение.

— Деньги вперёд. На все вопросы могу не ответить. Знанию есть предел.

— Главное, чтобы этот предел не был искусственным.

— Предел познания есть у каждого существа.

— Хорошо. Думаю, мы договорились.

Монах согласно прикрыл глаза, и повторил:

— Деньги вперёд.

После этого пришлось вызывать Вениамина, который в моё отсутствие заведовал всеми финансами, и просить восемьдесят миллионов. Причём, когда тот услышал озвученную сумму, лицо его вытянулось, а дар речи пропал на целую минуту… После этого вернувшись таким потоком, что еле удалось это всё прекратить. Пришлось надавить.

Как только мои нажитые непосильным трудом кредиты перекочевали на счёт обители Тауса, монах скупым жестом махнул перед собой, показывая прямо на покрытые лишайниками камни:

— Ложись. Будет сложно. Часть Силы потеряем. Ничего не сделать.

Новость не порадовала — но куда деваться. Скривившись, я устроился на оказавшейся не такой уж и неудобной поверхности — надутые газом лишайники пружинили получше самой современной перины.

Монах закрыл глаза, и как будто забыл про меня.

Потянулись томительные минуты, когда ничего не происходило. Я просто смотрел на облака, плывущие по низким небу и временами наползающие на наш остров клубящейся туманной мглой, и недоумевал — чего же мы ждём.

Но когда уже совсем было собрался спросить монаха, долго ли ещё так будет продолжаться, меня внезапно скрутило запредельной болью. Будто кто-то начал ввинчивать в мозг тупой ржавый бур, заодно сдавив в шипастых тисках каждый сантиметр тела.

Крик застрял в глотке, так и не успев