по фиктивному списыванию зоологического товара, та со страху и отписала ему жилплощадь, переехав к старушке-маме. Освободившись таким образом от оков, брат стал свататься к моей Любови Павловне, и вроде бы всё у них ладилось, и дело уже двигалось к свадьбе, как что-то между ними произошло. Стала она его избегать, но о причинах я узнал позже.

Вернулся я в родной Ленинград, на работу свою прежнюю не пошёл, а устроился банщиком в этих вот общественных банях. Тогда-то я случайно и обнаружил внизу, под баней, проходящий там подземный рукав реки, соединяющий Фонтанку с заливом. Вот примерно с тех самых пор мною и овладела идея создания миниатюрной подводной лодки со встроенным в неё механизмом переноса во времени.

Теперь о брате. Он, когда я вернулся, насел на меня с удвоенной силой – давай, мол, придумывай обещанную искусственную пиявку или возвращай долг. Мне же было не до его пиявки, я устраивал подземную базу, строил лодку, да и работа банщиком времени отнимала много. Спасибо Николаю Игнатьичу, если бы не его золотые руки, я бы ещё лет пять ковырялся, а может быть, и все десять. Брат ничего об этом не знал. Я ему не собирался рассказывать. Зато я выяснил про него такое, что волосы на голове встали ёжиком и такими на всю жизнь и остались. Носясь с идеей своей пиявки, он, оказывается, с опытов над животными перешёл на опыты над детьми. И чтобы добывать материал, использовал мою любимую Любовь Павловну. Между нами и разрыв-то произошёл именно из-за этого. Но он её заставил себе помогать насильно, и она была вынуждена согласиться. Поселилась она к тому времени в вашей коммунальной квартире, поэтому я сразу предположил, что вероятной жертвой экспериментов брата могут стать малолетние её жители, то есть вы. Да и Любовь Павловна, если честно, очень сильно переменилась. Это я уже позднее узнал, что он использовал обезволивающую присыпку, делающую людей управляемыми.

Короче, надо было вас двоих выручать. Вот я и воспользовался случайными обстоятельствами, чтобы сделать это, не привлекая к себе внимания, и подсунул вам спикосрак – тогда, на рынке, ну это вы и сами хорошо помните. Я только одного не учёл: брат ведь тоже не сидит сложа руки и у него наверняка имеются свои источники информации. Хотя я и фамилию два раза менял чисто в конспиративных целях – сначала на Кочубеева, потом на эту, которая у меня теперь, – Немов. И даже инсценировал собственную смерть от пожара. Узнал он, в общем, и о моей вам помощи, и о строительстве подводного аппарата, и о времени, на которое назначено его первое экспериментальное плавание. Возможно, Любовь Павловна что сболтнула под действием обезволивающей присыпки, или как-то по-другому узнал, не знаю. В результате мы имеем то, что имеем, включая похищенное с базы средство передвижения в виде автомобиля ГАЗ-69 и вашего товарища Шкипидарова, спрятанного неизвестно куда.

Товарищ капитан Немов кончил свою историю.

Глава двадцать четвёртая Спикосрак капитана Немова

Рассказ получился долгим, но мы слушали его с открытыми ртами. Как-то незаметно рядом с нами оказался и дядя Коля. В руке он держал ключи, извлечённые из корабельного двигателя.

– Вот бы ни за что не подумал, что тот дядечка тогда были вы. – Дядя Коля даже крякнул в кулак. – Ну, когда вы представленье перед очередью давали. Как же, очень хорошо помню. И как кот пел, помню, и как попугай горланил, и как очередь давала прикурить говорящей птице. Помню-помню, и коробок без спичек, и дрессировщика, то есть вас. Вы ведь с тросточкой тогда выступали и в чёрных таких очках?

Дядя Коля спрятал ключи в карман, соорудил из пальцев кольца в виде оправы и показал, какие были очки, для наглядности поморгав глазами.

– Стыдно было перед людьми, вот и прятал за очками лицо, – сказал товарищ капитан Немов, слегка сконфузившись.

– Да уж точно, невесёлый рассказ. Ну да кто вчерашнее помянет, у того, как говорится, дитё без глазу. Я чего говорю-то. – Дядя Коля переменил тон. – С «Любовь Павловной», вашей лодочкой, всё в порядке. Хоть сейчас на ней в Атлантику выходи. А с украденной машиной как быть? Скоро утро, на базу придут водители. И товарищ ваш, опять же, неизвестно в какой сохранности.

– Я считаю, что надо идти на рынок. Думаю, Шкипидаров там, – вспомнив фразу про огурцы с примочкой, предложил я.

– Возможно, так, а может быть, и не так. В любом случае проверить на складе не помешает, – поддержал меня товарищ капитан Немов.

– Лично я бы начал с машины, – возразил ему дядя Коля Ёжиков, – увезли-то Шкипидарова на машине. А машина как-никак не пацан, её скоро на запчасти не распатронишь. Предлагаю походить по дворам, поискать по пустырям, по сараям, авось где-нибудь она и отыщется. А найдётся автомобиль, найдётся и ваш товарищ. Небось, дрыхнет сейчас в кузове под брезентом и не знает, как мы тут дёргаемся.

– Мысль разумная, но ты, Игнатьич, подумай, это сколько же придётся нам обойти дворов, прежде чем мы найдём машину. А если её закопали в каком-нибудь городском саду, например в Юсуповском?

– Как в Юсуповском? – задумался дядя Коля.

– Ну в Юсуповском – это я для примера. Может, и не в Юсуповском. Нет, Игнатьич, нет у нас столько времени, чтобы по дворам и сараям шнырять.

С три минуты посовещавшись, решили всё-таки начать с рынка. Шли какими-то подземными переходами, на этот раз не тыкаясь наугад и не оставляя на пути вешек в виде пробок от бутылок из-под шампанского. Дядя Коля дорогу знал, часто хаживал на рынок за вениками по неведомым подземным дорожкам.

Страха мы со Щелчковым не ощущали, один азарт. Азарт и лёгкое возбуждение от предстоящей опасной схватки. Да и о каком страхе могла быть речь, когда рядом с нами шёл товарищ капитан Немов, подбадривая нас доброй улыбкой.

Я вспомнил про таинственный спикосрак, о котором мы слышали уже не однажды, и, набравшись духу, спросил товарища капитана Немова, что это за штука такая.

– Спикосрак, – не убирая с лица улыбку, принялся объяснять он мне, – побочный продукт моих экспериментов со временем. Что-то вроде волшебной палочки. Но действует только в случае, если ты человек достойный. То есть чтобы в мыслях