Я снова подумала, что Глюквендер удивительный человек, посмотрела на него и с восторгом увидела, как он спрыгнул с драконьей шеи, оттолкнулся от воздуха на полпути, как от тугого батута и приземлился на камни балкона.

– Ненавижу тебя, – прошептала неуверенно Хергана, совсем не зло, скорей устало.

Глюквендер не ответил, посмотрел на меня, и я сразу поняла, что надо делать, поймала огромные бусы, и они вдруг превратились в простые деревянные, где тринадцать черных бусин перемешалось с белыми, только перламутровый блеск дополнял их разводами. Невольно приложив их к своему сердцу, просто потому что мне понятна ее боль, я бросила ему эти бусы, а он их тут же поймал.

Когда бросала, вдруг увидела Эргата, он что-то держал в ладошках, а потом, присев на корточки, отпускал на камнях.

Щит почему-то таял. Сначала я испугалась, а потом поняла, что Глюквендер просто концентрируется на другом и не может следить за остальным.

Врайт снова превратился в маленького дракончика и закрыл собой Эргата и Литу. Я тоже бросилась к ним, тогда и поняла, что именно отпустил Эргат. Это была не птица, а лягушка из яркой желтой бумаги. Она скакала к Хергане, а та плакала и шептала о ненависти.

– Когда ты уже умрешь? Ну когда? – спрашивала она, глядя на Глюквендера пустыми черными глазами.

– Никогда, – ответил он спокойно, наматывая бусы на сияющую белым пламенем руку.

Хергана испугалась, видимо поняла, что будет дальше. Я хотела закричать, но не успела предупредить. Она оказалась быстрее, выбросила вперед руку и направила черную молнию прямо ему в сердце. Я точно знала, что он этого никак не выдержит, буквально видела, как его душа от этой молнии разбивается на осколки, и тело падает, а потом рассыпается пеплом, но вместо сердца молния попала в маленькую желтую лягушку из бумаги, и та лопнула как мыльный пузырь.

Глюквендер сделал шаг и коснулся ее груди бусами. Душа ее тут же стала видима. Огромный черный шар, треснувший в самом сердце. Паутина трещин расползлась в разные стороны, осыпалась местами, обнажила светлое трепетное нутро, сияющее, пульсирующее и в то же время раненное, вдруг всколыхнувшееся, взвывшее словно от боли, но трещины вдруг стали затягиваться. Темная наружность стала закрываться, даже зияющая дыра напротив ее живота вдруг затянулась.

Я выдохнула с облегчением.

Растрепанный вид Херганы вдруг переменился. Она стала еще больше походить на меня. Взлохмаченные волосы вдруг легли нежными прядями, среди которых вились белые седые локоны, в глазах возник ужас понимания, а губы порозовевшие задрожали.

– С возвращением, – сказал ей Глюквендер и отступил, протягивая ей бусы.

Она их растерянно приняла, посмотрела на него, затем на меня, кивнула рассеянно, а потом увидела Эргата и по-настоящему заплакала, выронила свои бусы, и они вновь рассыпались, только теперь уже совершенно безобидными деревянными бусинами.

Упала на колени, протянула к нему руки и позвала:

– Сыночек мой, мальчик мой!

Эргат бросился к ней, а мы даже не стали его останавливать. Я только подошла к уставшему Глюквендеру и обняла, положила голову ему на плечо, а он улыбнулся. Я чувствовала его усталость и радостное облегчение. Теперь с Херганой мы точно победим Лики.

Эргат прижался к Хергане, обнял ее, и они о чем-то говорили. Она его гладила по голове.

– Пошли искать Лики, – предложил мне очень тихо Глюквендер.

Я кивнула, думая, что так будет лучше, но ничего не успела.

Он пришел сам. Я это вдруг почувствовала, вздрогнула, посмотрела в темноту замка и ужаснулась.

Там что-то вспыхнуло. Магическая стрела сияющей иглой пронзила спину Херганы и замерла на миг.

– Я люблю тебя, – прошептала ведьма и оттолкнула мальчишку, а потом злая мерзкая белая магия прошла через нее насквозь, пролетела над испуганным Эргатом и исчезла в небе.

– Нет! – вскрикнула я, и темное пламя охватило все мое тело.

Хергана была мертва, а мне казалось, что убили меня саму, и я была готова мстить, не столько за себя, сколько за мальчишку. Он подполз к поверженной ведьме, повернул ее на бок и дрожащей рукой пытался закрыть ей глаза, но так плакал, что ничего не видел и не слышал.

Он этого не заслужил.

Лекс

Алика всерьез разозлилась, полыхнула черным пламенем, а я понял, что дело плохо. Если она потеряет контроль, то чуткий к ее желаниям мир может вывернуться наизнанку и переписать свою историю. Ему это не трудно, а как потом Хранителю порядок наводить – не ясно.

Я схватил ее за руку и дернул к себе. Черное пламя больно кололо кожу, но я не стал ее отпускать, наоборот, прижал к себе.

– Успокойся, побеждать надо с холодным разумом, ты же это знаешь, – сказал я ей тихо на ухо, надеясь, что сквозь хохот Лики и всхлипывания Эргата она меня услышит.

Видимо не услышала. Дернулась. Ударила в бок, да так, что мантию мне прожгла, а кожу только вскользь задела. Я вовремя разжал руки, а вот Лики из мрака вышел очень неуместно. Раскинув руки, он смеялся, выходя на свет, а следом за ним из темноты вылетали летучие мыши, как рой бешеных пчел. Види-шин помог мне понять, что это за существа. Их энергия была создана из силы тех, кто когда-то с Лики боролся, а значит, стоит атаковать и их станет лишь больше.

– Врайт! – крикнул я, и мой хранитель тут же обернулся вновь огромным драконом.

Алика бросилась на Лики. Мыши пытались до нее добраться, но черное пламя, которым она была защищена, не подпускало их, но и убить не могло, потому черных крылатых комочков злобы вокруг Алики становилось все больше.

– Ты ничего не сможешь мне сделать, только преклонить колени, как безумная Хергана! – заявил Лики, и тут же огненная рука влепила ему звонкую пощечину.

Хохот Лики дрогнул и тут же зазвенел в пространстве вновь. Он был совершенно цел, а к рою мышей присоединилось несколько десятков новых. Неужели Алика не видит, что они такое? Види-шин на ней, но видимо гнев совсем ее ослепил.

Я подхватил Эргата на руки и заглянул ему в глаза.

– Послушай, знаю, что это страшно и больно, но мне нужна твоя помощь, – сказал я ему, подсаживая на сидение на шее у дракона. Создай еще одного дракона и выпусти. Это нужно для настоящей победы, ты же видел пламя, нужно такое же, но от самого мира, понимаешь?

Эргат всхлипнул, но кивнул.

– Когда все закончится, знай, что мы тебя не оставим, ни я, ни Алика. Никогда, – пообещал я мальчишке, еще раз обнял и, проведя рукой по шее дракона, спрыгнул на каменный балкон.

Алика все еще пыталась задеть Лики, а тот смеялся. Рой безумных летучих мышей множился. Нужно успокоить Алику, пока она не натворила что-нибудь действительно страшное.