Не знаю точно, о каком Й. ты пишешь. Могу только догадываться. Но это не важно. Все похожие на Й. алкоголики практически одинаковы. С утра у них похмелье, и они обязаны что-то с этим делать. Чтобы быть в состоянии встать и идти дальше. Чтобы мир снова стал осмысленным. Без этого смысла трудно жить. Некоторые на следующее утро бывают так потрясены своим очередным унижением, что еще раз (который уже по счету!) зарекаются завязать, и действительно какое-то время не пьют. Хотя наверняка только литераторы читают книги, когда сами под градусом. Я никогда не был в вытрезвителе, но подозреваю, что там нет полки с книгами. Если бы я был алкоголиком, то носил бы с собой какую-нибудь книгу. Так, на всякий случай. Утром. Недавно в Германии один хорошо знакомый с историей литературы врач (имеет звание профессора), специалист по наркозависимости, подсчитал, что на одну страницу написанной книги приходится в среднем литр выпитого автором вина. Не знаю, правда ли это, а честно говоря, просто не соглашусь с таким утверждением. Хотя бы по формальным соображениям. Например, Федор Достоевский если что-то и пил из алкоголя, та в основном водку, а Эрнст Хемингуэй — виски. Это трудно перевести в литры вина. В один прекрасный день Хемингуэй пересчитал это не на литры вина, а на деньги. В своем любимом баре в Ки-Весте, во Флориде, он вырвал из стены писсуар, с которым, если можно так сказать, он просто сжился, вырвал и унес его на плечах домой. Он счел, что отлил в него столько денег, что писсуар теперь, несомненно, должен принадлежать ему. Хозяин бара (для интересующихся такими местами путешественников: «Sloppy Joe's Ваг» на пересечении улиц Дюваль и Грин; лучше позвонить и заранее зарезервировать место, потому что там всегда много туристов), говорят, ничуть не возражал. По крайней мере так гласит легенда, окутавшая и продолжающая окутывать это событие. По-моему, хозяин поступил очень умно. Хемингуэй был завсегдатаем этого бара, причем отнюдь не рядовым. Я сам видел этот писсуар в саду при музее, устроенном в доме Хемингуэя в Ки-Весте, во Флориде.

Этанол сопровождает литературу на всем протяжении истории. В смысле, сопровождает литераторов. Поэтому не случайно у нас стопка, вмещающая сто граммов жидкости, носит название «литератка». Позже к этанолу добавились химические соединения, состоящие из большего количества атомов. Но этанол, главным образом благодаря своей доступности и легальности, все-таки чаще остальных используется для вызывания так называемого вдохновения. Порой его нужно так много, что приходится идти на встречу с ним в полном одиночестве. Видимо, именно так и поступает Й., выезжая раз в несколько месяцев в какой-нибудь отель в Польше. После бегства на встречу с водкой происходит бегство и от себя. И от мучительной мысли, что надо пить. Типичная клиническая схема механизма установления зависимости. И тогда все перестает быть важным. А знаешь, уже упоминавшийся Рышард Ридель в конце своей собственной свадьбы решил проводить друга на вокзал и… вернулся домой только через две недели? Тоже куда-то убегал. От себя.

Да, кстати, коль скоро мы говорим о литературе и литераторах, ты помнишь ее фамилию? Роше? Я как-то писал тебе о ней, когда ее мало кто еще знал (в качестве литератора). Даже в Германии. Шарлотта Роше. Автор книги, которую я случайно открыл для себя на приеме у зубного врача. Сегодня (два месяца спустя) вовсе не надо ходить к зубному врачу, чтобы познакомиться с этой книгой. Сегодня ее знают здесь не только те, кто умеет читать, но и те, кто только смотрит телевизор. Эти последние даже больше знают, потому что Шарлотту Роше в последнее время можно видеть на всех немецких телеканалах. Порой у меня складывается впечатление, что телевидение адресует свой продукт как раз неграмотным. Если Роше не читают, то ее смотрят, тоже неграмотные. Особенно поздними вечерами (интервью с ней передают в такое время, когда дети и подростки должны по идее уже спать). А все из-за тематики и конкретного содержания. Иногда, после просмотра такого интервью с Шарлоттой Роше, родителям приходит в голову мысль проверить, чем там занимаются их чада в постели. Для меня это уже пройденный этап. А кроме того, мне просто не приходило такое в голову. Мои дочери могут делать там все, что только захотят. По крайней мере я так считал задолго до того, как Роше появилась со своей книгой в списках бестселлеров, а потом и на экранах телевизоров.

Книга Роше, напомню, называется «Влажные участки» (нем. Feuchtgebiete), и за два месяца после первой моей встречи с этой книгой в очереди к зубному врачу она была продана в количестве более четырехсот пятидесяти тысяч экземпляров только в Германии (литература на немецком естественным образом «протекает» в граничащие с Германией Австрию и Швейцарию), согласно данным журнала «Stern» на конец апреля 2008 года. Это очень много. Даже для такой большой страны. Это в 4,5 раза больше, чем количество проданных экземпляров последней книги нобелевского лауреата Гюнтера Грасса (причем после, несомненно, подстегивающего продажи «скандала» относительно его принадлежности к СС). Позволю себе процитировать мое краткое изложение книги Роше:

«Героиня книги, восемнадцатилетняя Хелена, попадает в больницу, в хирургию, после неудачной и закончившейся большой кровью операции бритья лобка. Пребывание в больнице Хелена использует для разработки хитроумного плана воссоединения своих находящихся в разводе родителей. В свободное время она занимается изучением ложбинок и впадинок, в том числе и самых глубоких, своего тела, интимной гигиеной и предается сексуальным фантазиям. Этим самым она дразнит и возбуждает молодого санитара по имени Робин, которому без зазрения совести рассказывает все, что думает. Анальный секс, геморрой, туалетные эксперименты, все самые изощренные варианты мастурбации. Без передышки, без литературных красивостей, напрямую, в спринтерском олимпийском темпе, нарушая по пути одно табу за другим и все это фиксируя с немецкой точностью. Иногда с такой точностью, что анатомические термины, которые употребляет в своей книге Роше, я должен был, чтобы понять, о чем вообще речь, выискивать в словаре иностранных слов. Некоторые из них я так и не нашел. Роше чрезмерно точна, и, когда ей не хватает слов, она создает неологизмы, оставляя читателю расшифровывать их значение».

Почему книга Роше имела такой успех? Спрашиваю я, спрашивают критики, и спрашивает себя об этом сама автор. И сама себе со всей откровенностью отвечает в своих многочисленных интервью для многочисленных каналов немецкого телевидения: «Я описала секс, очищенный от красивости, я была до боли искренней. Секс Хелены, героини моей книги, совсем не „sexy“, он — функция и физиологическая потребность». Так же, как и необходимость утолить голод или жажду. Роше описывает его таким образом, что акцентирует телесную сторону того, что поэты и им подобные, а также производители всякого рода порнографии с удовольствием подправляют романтическим макияжем в неоново-розовом цвете (СМИ используют английское слово pink, принятое в повседневный оборот не только в Германии). У книги Роше только обложка такого цвета. То, что описывает Роше, в корне противоречит этому приторно-розовому взгляду на секс. Тот секс, о котором она пишет, совершенно не sexy (буду придерживаться такого написания этого слова) в рамках навязываемой модели. Sexy секс постоянно пропагандируется и тиражируется через СМИ в качестве обязательной цели каждой женщины. И для достижения этой цели женщина должна сначала похудеть, потом взять кредит на моделирование своего тела в центрах SPA, wellness или у хирургов, избавиться от всех волос на ногах и тем более под мышками, затем позаботиться об идеальной прическе не только на голове, но и в области паха и после неустанно заниматься своим мужчиной. Мужчиной из той же самой сказки. Метросексуально «сделанным», как женщина перед новогодним балом или свадьбой. Без морщин, без волос на груди, без страхов, с короткими перерывами между эрекциями, с батареей рельефных мышц на животе и обалденным пахом, куда прилила отлившая от мозга кровь.