– И как ты умер? Ну, как они тебя убили? – не удержался от вопроса Зацепин. Он видел перед собой человека своей судьбы. Ведь его тоже убили, или довели до смерти, чтобы отправить на задание в Царство Небесное. Да, у американского и русского райских разведчиков общим был не только интерес к запертому компьютеру с книгой судеб.

– Приказали идти по обочине дороги, ну и догнал меня грузовик. Может, конечно, и не грузовик, но я так думаю, что грузовик, – удар в спину был что надо. Раз – и очухался я уже здесь, у ангелов.

Он показывал Зацепину цветную фотографию женщины с двумя мальчиками, – крохотную на его широкой ладони, как почтовая марка, – которую как-то протащил на небеса или воссоздал уже здесь своим воображением, ведь для спасенного в раю нет ничего невозможного. Его каменное лицо актера-силача смягчалось, глаза влажнели.

– Вот Джейн, это Френк, старший, а это Боб… На пороге дома в Мидиленде. Мы хотели взять дом попросторнее, уже присмотрели на соседней Винд-Роуз-стрит… Только мне не жить с ними в новом доме на улице с таким красивым названием – улице Розы Ветров… Я теперь вот в этом доме на колесах живу, с русским попом, ха-ха. – Он горько смеялся. – А у тебя, поп, семья, дети есть?

– Нет.

– А, тогда не понять тебе меня, русский. Не понять, как странно все это: вот они там, а я здесь. Мы же одно целое, понимаешь? А они там, а я здесь…

И он стонал, как от боли, скрипел зубами и смеялся.

– Ты бы, чем мучиться, заказал их копии. Были бы они тут, с тобой. Не настоящие, конечно, но все лучше, – советовал Зацепин, искренне сочувствуя семьянину.

Нил качал головой на крепкой и мощной, как колонна, шее.

– Нет. Не разрешают мои командиры. Сказали, пока дело не сделаю, чтоб никого близко не было. Узнают, что я ослушался, – и не видать моим крошкам денег. Да, они меня на крепком крючке держат. Так что, когда сюда заявляется курьер, ты тоже не светись. А то доложит по начальству, что я тут компании вожу!

Из этого логично вытекало, почему американец отрабатывает поручение на небе без рвения, как из-под палки, и строгие инструкции Центра выполняет только для проформы, чтобы не потерять право на вознаграждение. Он не говорил, с каким заданием прибыл в рай и как ему поручили распорядиться книгой судеб, а Зацепин не спрашивал, опасаясь вызвать в американце подозрения. Хоть Нил и был очень натурален в своей тоске по домочадцам и обиде на шантажистов из Лэнгли, Зацепин не исключал, что тот ведет с ним тонкую игру. Вдруг американец все же осведомлен, что в раю действуют другие разведки? Тогда обида на ЦРУ может быть всего лишь легендой, чтобы, подставляясь под вербовку, выманить на себя и раскрыть чужого агента.

Безутешный муж и отец, Нил не был склонен предаваться грусти двадцать четыре часа в сутки. Его бодряческая натура брала свое, и его дружба, которой Зацепин поначалу так добивался, становилась все навязчивей и утомительней. Американец постоянно требовал внимания. Иначе перед кем ему было без устали хвастать экстерьером мистера Олимпия[6], кому с раскатистым хохотом травить анекдоты о блондинках, невоздержанных в питие ирландцах, прижимистых поляках…

Нарулившись за день, вечером Нил загонял трейлер на площадку для отдыха и приглашал русского попутчика в салон. И здесь, у электрического камина рядом с огромным баром, набитом бутылками, разведчики горланили хором песни, обсуждали житье в раю, пили на брудершафт водку – поллитровки с русской сорокаградусной и закуску Нил в неограниченных количествах производил силой своего праведного желания.

Часто и днем Нил останавливал автодом в живописных местах маршрута, и друзья разминали ноги, бродили за беседой по окрестностям – ущельям с хрустальными водопадами, зеленым долинам в ложбинах гор. Американец всегда ходил без рубашки, выставляя напоказ скульптурный торс – с косой саженью в плечах и тонкой талией, – которым по-мальчишески гордился. Они выглядели странной парой. Зацепин едва доставал американцу до середины груди, а в ширину Нил был как два Зацепина. По пояс голый культурист в расцвете сил и белоголовый изможденный старик в белом балахоне. Они пребывали в непрекращающемся марафоне общения, в котором американец забывал о гложущей его тоске по жене и детям, а Зацепин искусно, хотя и не без напряжения, имитировал сердечность. Даже когда Зацепин ненадолго запирался в багажном отсеке автодома, чтобы провести сеанс спиритической связи, американец не находил без него себе места.

Такая жизнь кончилась внезапно. Конец ей пришел после очередного свидания американца со связником. Нил сообщил Зацепину, что взломщик для книги судеб на пути в рай, и виновато, но решительно высадил русского из трейлера прямо на дорогу, чтобы коллега из ЦРУ не стал свидетелем, как резидент общением с посторонним нарушает предписание руководства. В свое оправдание Нил пожаловался, что прибывающий агент с хакерской квалификацией – убежденный боец, педант и аккуратист, и с ним каши не сваришь:

– Представь, он добровольно сыграл в ящик! Даже от денег отказался. Такой службист живо донесет про любое отступление от инструкции. Прости, друг!

Трейлер, мигнув задними красными огнями, уехал. Зацепин остался один в степи, раскинувшейся во все стороны насколько хватало глаз. А он так и не узнал главного – в чем же заключается задание американца, зачем ЦРУ книга судеб!

Не теряя времени, Зацепин, примостившись на низеньком заборчике бетонного отбойника, установил спиритический мост с Нееловым и сообщил неутешительные новости, в ответ услышав, что нашим хакером станет Никита.

Узнав, что академик согласился-таки сделать в «Бороде Зевса» ход внуком, Зацепин испытал облегчение и вместе с тем ощутил себя преступником, которому нет оправдания. Он настойчиво подталкивал Неелова к этому шагу. Но когда услышал, что участь мальчика решена, в памяти возникло лицо Веры с кроткой улыбкой на красивых губах, и ему захотелось закрыться от ее ласкового взгляда, ранящего, как кинжал. Ведь он клялся ей спасти детей, а сам, вместе с сообщником, приговорил мальчика!

Зацепин в который уж раз за недолгое время пребывания на небесах поразился и ужаснулся исполинской силе того, что ведет его, толкает на страшные поступки. «Что это за сила? Долг? Любовь к родине? Отчаяние? Тщеславие? Умопомешательство? Или дьявольское искушение?» – спрашивал себя Зацепин и находил, что любой ответ здесь подходит. И любой ответ не может ничего изменить, заставить свернуть в сторону. Он, Зацепин, монах-разведчик, не остановится, пока не дойдет до конца пути. Кони понесли, и горе тем, кто окажется на дороге, попадет под удары тяжелых копыт!

Сидя посреди огромной, как космос, безлюдной степи, Зацепин старался не замечать тень нового злодейства, которая наползла на него, гнал мысли о том, как это возможно, что дед-академик убьет внука. Он сосредоточился на другом: успеет ли агнец-вундеркинд к забегу наперегонки с американским хакером? Ведь американец уже выходит на старт, а наш – еще даже не начал путь на небо.