также всех своих поваров и прочих кухонных работников. Так что у нас получилось очень гармоничное русско-английское меню.

По дороге нас ожидал небольшой сюрприз. Венчание закончилось достаточно рано и в полдень мы покинули Лондон. Ехали мы не спеша, рассчитывая прибыть в адмиральское поместье к двадцати часам, что бы затем гулять вечер и всю ночь.

Через пару часов нас догнала колымага, на широких козлах которой рядом с кучером сидел неожиданный гость на нашем венчании. Расправа за самовольство последовала почти мгновенно. Его в буквальном смысле тут же выбросили на улицу вместе с женой, дочерью и двумя прислуживающими крепостными, мужиком и молодой девкой, не дав даже забрать личный скарб.

Но Иван Васильевич предусмотрел такой разворот событий и наняв колымагу они не мешкая, отправились за нами. Догнать нас у них получилось, а вот успокоиться не получилось. Особенно была напугана жена этого человека.

Я быстро объяснил теще в чем дело и она тут же взяла из под свою опеку. Задержавшись из-за из-за этого минут на двадцать, дальше мы ехали без неожиданностей.

Иван Васильевич всю дорогу разговаривал с нашими неожиданными гостями. Эти люди свалились как снег на голову и надо было быстро решить, что с ними делать. Недостатка слуг у меня не было, был недостаток именно в русских слугах.

Как-то само собой получилось, что отставной капитан стал моей правой рукой и пока у меня не было ни малейшего повода подозревать ни его, ни Сергея Петровича в каких-то нехороших делишках творимых за моей спиной.

Иван Васильевич оказался отличным психологом и людей как говориться видел насквозь. Он был последним, чьё мнение я выслушивал, нанимая кого-нибудь на службу или принимая решение сотрудничать. Несколько раз я не нанимал людей на службу, ориентируясь только на его мнение.

Другой областью его деятельности была наша общая безопасность. В частности он строго предупреждал всех о недопустимости распускать где-либо язык. Его рекомендации о профпригодности кандидатов были точны и убедительны.

Вот и сейчас Иван Васильевич успел пообщаться пятеркой нежданчиков и высказал своё мнение.

Господин Семен Федорович Карпухин, или как еще пока писали и говорили Семен Федоров Карпухин, был одним из самых мелких клерков русской миссии, но возможно и самым опытным. Безобидный и беззлобный, не имеющий ни каких связей, он безропотно пять лет тянул свою лямку. Жена и дочь к нему приехали только два года назад и выполняли функции камеристок в миссии, а приехавшие с ними единственные их крепостные, стали общей прислугой в миссии.

Самого Семена Федоровича мой отдел кадров предложил отрядить на усиление Сергея Петровича. Он набрал себе штат в клубе молчунов, но ему требовался еще один доверенный человек и он хотел, что бы это был русский.

Жена Прасковья Ильинична по мнению Ивана Васильевича была бы идеальной экономкой. Но в особняке тетушки экономка была ирландка Джейн. Тетушка свою русскость за десятки лет во многом утратила и Джейн великолепно справлялась со своими обязанностями, но вот куча появившихся русских мужиков часто ставила её в тупик и с нами она часто попадала впросак. Помимо всего эта дама была еще и камеристкой нашей старой тетушки.

В особняке тетушки был еще один слуга с большим стажем службы — дворецкий Генри. Все остальные долго не задерживались и менялись как перчатки.

Поэтому для Прасковьи Ильиничны отставной капитан предложил два варианта: экономка в клубе или помощница Джейн.

Их дочь двадцатилетняя Татьяна, будет идеальной камеристкой новоиспеченной светлейшей княгини Софье Андреевне.

А крепостные, Панкрат и Фёкла, нещадно эксплуатировались в миссии всеми кому не лень, выполняя немыслимый объем работы, да еще и регулярно бывали биты за свою нерасторопность, по мнению господ миссии.

Эту парочку Иван Васильевич предложил просто купить у Карпухиных и использовать по своему усмотрению.

Я согласился с бывшим капитаном и он тут же отдал соответствующие распоряжения. Краем глаза я увидел с какой радостью на его предложения отреагировали эти несчастные люди и увиденное меня порадовало.

Панкрат и Фёкла тут же проследовали в распоряжение Тимофея, взрослые Карпухины в качестве гостей будут на свадьбе, а Татьяна начала готовиться к роли камеристки Софьи Андреевны.

На своей свадьбе я сочетал приятное с полезным. Гуляя, я общался с адмиральскими соседями, большинство из них были людьми дела, причем с явным уклоном в сельское хозяйство. Когда я говорил сколько у меня в России земли они все приходили в дикий восторг и с удовольствием рассказывали о своих фермах.

А послушать и посмотреть на их фермах было на что. И я твердо решил, что предстоящая неделя, которую мы собрались провести в адмиральском поместье, пройдет в визитах к соседям.

Следующим утром Сергей Петрович со своим новым помощником уехали в Лондон, оставлять клуб без присмотра было нельзя. Прасковья Ильинична осталась. Тетушка попросила её в помощницы к своей экономке.

Медовая неделя пролетела быстро и пора было возвращаться в Лондон и находить ответ на извечный русский вопрос, что делать?

Было не совсем правдой говорить, что всю эту неделю я ни чем не занимался. Мы женой много разговаривали. Она всем живо интересовалась. Поездки к соседям адмирала приводили её в дикий восторг, ничего подобного она раньше не видела.

У Джона Смита-третьего мы провели целый день и даже остались на ночь. До темноты он показывал нам своё хозяйство и рассказывал, рассказывал, рассказывал. Его просто перло от демонстрации своих успехов перед таким знатным человеком как я.

Приставленных мною для учебы мужиков Джон хвалил, особенно Прохора, говоря что у него золотые руки и редкой светлости голова. Это мне было очень приятно и мы договорились, что я скоро пришлю ему еще несколько человек для обучения. Письмо в Россию поручением отобрать и прислать десяток молодых башковитых мужиков я уже отправил.

В один из вечеров мы перед сном обсуждали, что бы такое сделать, что бы изменить настрой императора. Я знал, что летом в Англию придет русская эскадра, а потом она отправится в Средиземное море, где в октябре состоится знаменитое Наваринское морское сражение. Софья предложила мне дать денег на нужды русской эскадры.

Деньги у меня были. Клуб молчунов оказался выгоднейшим финансовым предприятием. Каждый день он приносил мне уже несколько тысяч фунтов регулярного дохода. То, что перепадало за счет пари, я в расчет не принимал. Но все залы клуба каждый день были заполнены, эль, пиво, вина и крепкие напитки вились рекой. Всё, что готовилось на кухне тут же съедалось и прибегающие официанты говорили только одно: еще, еще и еще.

Сергей Петрович рассчитывал, что к лету наши обороты позволят получать дохода не менее чем сто тысяч фунтов. Это были огромные, просто нереальные деньги.

Русская эскадра несколько дней простоит в Плимуте и я рассчитывал помочь эскадре пополнить запасы перед переходом в Средиземное море. В клубе постепенно начались разговоры о возможном союзе трех держав против османов и надвигающейся войне.

Всё своё время мы, то есть я, Сергей Петрович, Иван Васильевич и мой новый сотрудник Семен Федорович, потихоньку раскручивали эту тему. Сонин брат иногда то же бывал в клубе и его слушали как дельфийскую пифию, он был реальным русским моряком, который должен будет присоединиться к эскадре.

Семен Федорович оказался ценнейшим кадром. Он знал всю подноготную дипломатической возни и все тонкости подковерной борьбы вокруг начавшихся переговоров трех держав о возможном союзе против османов. Его замечания и комментарии в клубе подливали масла в огонь в нужный час и в нужном месте.

Вернувшийся в Лондон светлейший князь Ливен быстро нивелировал все возникшие шероховатости в моих отношениях с русской миссией. Он и так часто бывал у тетушки, а теперь иногда приезжал чуть ли не через день. Приезжал он почти всегда один, его супруга Дарья Христофоровна, младшая сестра шефа российских жандармов, выезжала редко. Она предпочитала сама принимать гостей в своем великосветском салоне, который по праву считался одним из первейших во всей Европе. Да еще и печалька у неё не прошла после смерти сердечного друга Джорджа Каннинга, английского премьера ушедшего в мир иной в апреле этого года.

Причина усилившегося внимания князя к нам мне была понятна. Лишние финансы миссии не повредят в преддверии больших расходов во время стоянки флота в Плимуте. А я открытым тестом пообещал дать на это дело денег.

Еженедельно я отправлял сестре свои