– Понятно. Костяника, видишь что-нибудь? Есть кто внутри?

Костяника покачала головой:

– Слишком толстые стены. Не могу понять.

В бинокль тоже были видны только стены, за которыми не наблюдалось признаков жизни. Но если жизнь захочет спрятаться, ее так сразу и не заметишь.

– Надо проверить, – сказала Змейка.

– Проверим, – кивнул Виктор. – Ты и Костяника останьтесь здесь. Приготовьте арбалеты. Прикрывайте. Костоправ, Кошкодер – за мной.

Втроем они вышли из леса. И не успели пройти десятка шагов…

– Америкосы, едрить их в коромысло! – ругнулся Костоправ.

Из-за молельного дома выдвинулись два всадника на огромных заокеанских быконях. Словно специально дожидались, гады! Ехали они, впрочем, неторопливо, не так, как атакуют врага. На головах наездников покачивались пышные перьевые уборы. «Дозор», – понял Виктор. Все-таки наткнулись, блин!

– Стоять на месте, – велел он. – Нас уже заметили.

Действительно, нырять обратно в заросли было поздно: эти двое могут и тревогу поднять.

– Не шугайтесь, – Виктор напряженно следил за перьеносцами. – Помните: мы – тоже, типа, из Америки. Может, они просто проедут мимо.

Нет, не проедут: всадники двигались к ним. Скучно им стало, что ли? Поболтать захотелось?

Сзади в кустах послышалась возня. Виктор представил, как залегшие в зарослях Змейка и Костяника берут перьеносцев на прицел. Самострелы у девушек заряжены. И заряжены, между прочим, стрелами с шипами иглоносов. Вот только выстрелить арбалетчицы успеют лишь два раза.

– Девчонки, не спешите, – не поворачивая головы, сказал Виктор. – Пусть подъедут ближе. Пока сами не дернутся – не стреляйте. А если что – бейте в быконей. Цельтесь по глазам. Эти твари опасней всадников будут. С всадниками мы уж сами как-нибудь управимся.

Виктор хорошо помнил, как лихо американский быконь, оставшийся без наездника, ломал ландскнехтский строй. Не забыл он и о том, как трудно оказалось забить такую животину.

Один из перьеносцев еще издали медленно и величественно поднял руку. Похоже на приветствие. Виктор ответил тем же жестом, процедив сквозь зубы:

– Не суетиться. Кошкодер, говорить будешь ты.

Больше-то некому. Английско-инквизиторско-американский язык знал только одноглазый капитан.

– Костоправ… Молчи, понял?

Это – в качестве особого распоряжения.

– Если американцы просто помашут ручкой, перекинутся парой слов и уедут – пусть валят лесом к едрене-фене. Если что-то пойдет не так, валим их мы. Только всех сразу: и всадников, и быконей.

* * *

Рогатые монстры подошли почти вплотную. Честно говоря, стоило немалых усилий не отступить и не попятиться перед тварями.

Да уж, та еще скотиняка! Туловище похоже на лошадиное, только побольше, чем у самого крупного быконя. А вот горб и массивная, склоненная к земле рогатая башка… У обычных быконей Виктор таких не видел.

Пространства между толстыми изогнутыми рогами хватило бы, чтобы играючи загрести их всех троих. Такими рогами можно и автоповозки переворачивать, и крепостные ворота крушить.

Морды и бока мутантов были разрисованы кругами и полосами. У каждого – простенькая уздечка, пропущенная сквозь проткнутые губы. Толстый кожаный повод. Что-то вроде седла на трех широких подпругах, с которого свисали человеческие скальпы.

Наверху, в невообразимой выси, за горбом-бруствером из жира, толстенной шкуры и плотной шерсти восседали всадники. Посадка, кстати, не та, что была у перьеносцев во время битвы. Сейчас наездники не пригибались и не прятались за горбами, а сидели прямо, гордо вскинув головы. Будто старались дотянуться подбородками до луны. Перья на открытых шлемах, легкая броня (видимо, главной защитой в бою был все-таки горб рогатого скакуна). Раскрашенные лица.

У одного лук и стрелы в притороченных слева пластиковых чехле-налучье и колчане. Справа два маленьких топорика с перьями на обушках.

У другого – ишь ты, Стрелец, не хухры-мухры! – револьверная кобура на поясе и копье в руке. Под листовидным копейным наконечником – опять-таки пучок перьев. «И чего они, интересно, в эти перья такие влюбленные?» – подумал Виктор.

Быконь лучника заинтересовался Костоправом. Ткнулся в лекаря огромным волосатым носом, обнюхал. Чмокнул в шею влажными толстыми губищами.

«Только бы не лизнул! – ужаснулся Виктор. – Всю маскировку с рожи сослюнявит!»

Не лизнул: Костоправ вовремя отстранился. Лекарь был бледен и глупо, явно через силу, улыбался. Виктор хорошо знал, какая буря эмоций и шквал невысказанных крепких словечек кроется за этой вымученной улыбочкой. Даже думать не хотелось о том, чего стоит сейчас лекарю сдерживать себя. Однако Костоправ держался. Пока.

Всадник с револьвером что-то спросил. Кошкодер ответил. Вроде бы ничего страшного пока не происходило. Разве что…

Быконь, проявлявший нездоровый интерес к Костоправу, вновь потянулся к лекарю. Лучник засмеялся. Костоправ попытался оттолкнуть зверюгу топором с кристаллом.

Зверюга не отталкивалась.

Кошкодер, не прекращая разговора, вытащил из ножен меч. Виктор напрягся. Нет, пока все нормально: капитан обнажил оружие медленно, не спеша. Похоже, просто показывает американцу оружие. Типа, хвастается «трофеем». Но Виктора все больше тревожили нежные чувства заокеанского быконя. Быконьки, вернее: приглядевшись, можно было понять, что любовью к лекарю воспылала рогатая самка. Она так и лезла целоваться, норовя слизнуть шершавым языком с лица Костоправа его немудреную маскировку из грязи и запекшейся крови. Любят кровь эти скотиняки, что ли? Если всадник с револьвером держал свой повод натянутым, то лучник дал зверю волю и откровенно потешался над Костоправом.

А лекарь, между прочим, вот-вот сорвется.

– У-тю-тю, – хмуро пробормотал Костоправ таким тоном, которым обычно принято посылать далеко и надолго или желать мучительной смерти.

Граненое острие топорика-клевца почесывало рогатую голову. Непосвященному наблюдателю это могло бы показаться лаской, но на самом деле Костоправ, скорее всего, просто прикидывал, куда бы ударить досаждавшую ему зверюгу, когда придет время бить.

Время пришло быстро.

Долгого разговора с перьеносцами не получилось.

* * *

– Приветствую вас, братья в Тотеме! – Всадник с револьвером в кобуре и копьем в руках смотрел на них сверху вниз. Раскрашенное лицо наездника было невозмутимым, но во взгляде все же можно было прочесть тщательно скрываемое удивление.

«Что-то не так, – понял Кошкодер. – Но все же не настолько не так, чтобы на нас нападали сразу».

– Мы тоже приветствуем вас, – осторожно сказал Кошкодер, внимательно наблюдая за всадниками.