– Подними голову, собака.

Грек поднял из лужи лицо, стараясь не смотреть на Шахина. Ручейки сбегали по щетинистому тощему лицу. Шахин плюнул, стараясь попасть в глаза.

– Отвернешься, пристрелю!

Грек, дрожа от холода и страха, смотрел прямо перед собой.

– Вот так. Вы все будете делать то, что хочется мне. И попробуйте только хоть в мыслях допустить вольность!

Он пошел дальше, пощелкивая хлыстом по голенищу краги, ища глазами очередную жертву. Три пехотинца, вжав голову в плечи, ковыляли за ним на одеревеневших от холода ногах. Он буквально летел над зимним бездорожьем в приподнятом настроении. Когда хлыст и пуля находили цель, сердце Шахина пело от восторга. И только резкий окрик за спиной остановил звериную пляску хлыста.

– Шахин-эфенди! – Мехмет махал руками, прося внимания.

Подполковник раздраженно обернулся.

– Шахин-эфенди! Тот кузнец умер. – Торговец отчаянно семенил по грязи, задыхаясь, поднимая полы сального халата.

– Вот как! – Шахин вскинул бровью – эта весть стала очередным приятным событием сегодняшнего дня.

– Он умер. Естественной смертью. Вы тут ни при чем!

– А жаль. Я хотел сам насладиться тем, как смерть заползает в его поганые глаза. Чего же ты бежишь за мной, как ошпаренный?

– Я забрал кольчугу.

– Так и радуйся, Мехмет, тебе не пришлось платить за нее. А я денег назад с тебя не требую. Скоро у меня их будет еще больше.

– Только она немного дырявая, уважаемый визирь. Кто ее может починить, я не знаю.

– Зачем ее чинить! Я подарю Гюрхану Далме ее как военный трофей, добытый в бою. И если он захочет, то починит сам.

– Свет Аллаха озаряет тебя, о наш мудрый визирь. Я только это и хотел сказать тебе!

Мехмет вновь переломился чуть ли не до земли в поклоне и стал пятиться. Дождался, пока Шахин не отвернется и не пойдет дальше. Только после этого облегченно распрямился и, гордо выкатив вперед брюхо, заспешил обратно на базар.

Шахин вернулся в гостиницу, где его ждала Аелла. Раскурил сигару и в обуви завалился на кровать. Клубы дыма собирались под потолком в облако, а затем стягивались в гармошку.

– Аелла. Я сегодня посетил базар.

Девушка черной свечкой стояла в углу комнаты и молчала.

– Тебе неинтересно, – отметил Шахин. – А почему, собственно, тебе должно быть интересно? Я бы на твоем месте тоже постарался побыстрее забыть. Сегодня среди невольников я обратил внимание на интересный экземпляр. Пшеничные пряди, упрямый взгляд – девка свежа и молода. Но жаль, боюсь, долго не протянет. Я проверил ее хлыстом на уступчивость – все плохо.

– Зачем ты мне рассказываешь об этом, Карадюмак? – Аелла спросила тихо и незаинтересованно.

– Сам не знаю. Наверно, потому, что вспомнил тебя под тем самым навесом. Но ты была как горная травинка, готовая согнуться под любым ветром. Согнуться, но не сломаться. Поэтому меня тогда очень и взволновал твой характер. А эту просто жаль!

– Что я слышу, Карадюмак, тебе кого-то бывает жаль!

– Не зли меня, исчадие тьмы неверных! Мне жаль не конкретно ее, а то, что могло бы из нее получиться в хорошем гареме. У нее на днях убили брата. Говорят, до этого она была более сговорчива.

– Зачем ты мне обо всем этом рассказываешь? – Аелла начинала раздражаться.

– Если я ее куплю, ты сможешь сделать из нее покорную?

– Что?!

– О Аелла, роза моя, не ревнуй. Мне очень нужно для дела. Я хочу, чтобы она танцевала на пиру.

– Каком еще пиру?

– Я организовываю пир в честь нашего примирения с Гюрханом Далмой – это командир башибузуков. Долгая история. А потом я ее подарю ему. Ну так надо!

– Ладно. – Аелла кивнула и хотела продолжить…

Раздался резкий стук в дверь.

– Кого там шайтан притащил? – Шахин привстал на подушке.

Просунулось мокроусое лицо сержанта Бурхана Кучука.

– Эфенди, капрал Калыч!!!

– Кто! – Шахин вскочил с места. – Зови!!!

Аелла, воспользовавшись моментом, скрылась за занавесью.

В дверном проеме возник Калыч. В продранной униформе, покрытой пятнами сажи. Без фески. Без офицерской сабли. Всклокоченная грязная борода. Кровящие, глубокие царапины на бритой голове.

– Что произошло, капрал? – Шахин встал с кровати, но приближаться к офицеру не торопился.

– Мы дрались, как могли. Все мои солдаты проявили древнюю доблесть.

– Я ничуть не сомневался, капрал. Я уже собирался выдвигаться к вам на помощь. – Подполковник врал и одновременно бледнел от страха.

– Мы бы и не проиграли. Простите, господин подполковник, что так вышло.

– Говорите-говорите! – Шахин облегченно вздохнул и протянул стакан с водой.

– Мы успешно отбивали атаки партизан. Если бы не появился самолет!!!

– Самолет! Что значит – появился? Разве его не было в лагере?

– Нет, господин подполковник. Его не было. Он исчез сразу после того, как вы ушли за подкреплением. Через день партизаны пошли в атаку. Мы отбили порядка десяти их атак. Я даже планировал организовать вылазку и одержать окончательную победу. Но этот самолет… Он появился истинной молнией в спокойном небе.

Шахин верил Калычу, зная, что капрал прекрасный воин. И, если ему не мешать, то капрал не уступит врагу ни пяди.

– Продолжайте!

– Мы подумали, что это вы идете на помощь и уже выслали нам воздушную поддержку, поэтому не открыли по нему огонь. И это стоило нам десятков жизней. С самолета полетели связки гранат и мины. Прямо внутрь лагеря. За несколько минут от взвода осталось шесть израненных калек. Я поднял на штыке белую тряпку. Простите, господин подполковник.

– Что дальше?

– Василеос обещал сохранить нам жизнь, если сложим оружие. Мы так и сделали.

– Из вашего рассказа следует, что капитан Челик перешел на сторону партизан? – Язык у Шахина стал заплетаться от волнения.

– Да, господин подполковник.

– Так-так. – Подполковник нервно заходил по комнате, лихорадочно думая. – А ведь меня Аелла сразу предупредила о нем. Но потом… Потом она сказала, что доверяет ему.

Калыч удивленно посмотрел на начальника. Как профессиональный военный, он не ожидал услышать подобного.

Несколько минут длилась вязкая, жестокая тишина. Калыч замер со стаканом воды посреди комнаты, а Шахин, отвернувшись к стене, вперился в рисунок на обоях.

– Послушайте, капрал, – заговорил подполковник, оборачиваясь, – То, что сейчас я вам предложу, наверно, покажется для вас необычным. Это больше подходит не для полевого офицера, а для опытного разведчика. Но никому другому я такого задания сейчас дать не могу.

– Слушаю вас, Карадюмак-ага. И поверьте, во мне огромное желание служить империи. Я хочу верностью смыть с себя позор поражения. Не мне подвергать сомнениям приказы начальства.

– Я не сомневался. Обещаю вам погоны майора и хорошее жалование.

Шахин сделал паузу, еще раз прокручивая в голове свой план.

– Так вот, – тихо прошептал