об этом забыла. Все его знания, несомненно, будут полезны Луву.

— О чем ты задумалась?

Скорее всего, Эврара попытаются удержать в крепости. Он нужен здесь. А она — нет. К тому же у нее нет желания оставаться, даже если было бы предложено. Она слишком много часов провела здесь пленницей, о том времени будет сложно забыть.

Ей надо устроить свою жизнь, и так, чтобы не пришлось вновь писать родным письма с просьбой помочь или молить лошадь спасти ее. Или строить планы на будущее с мужчиной, который о подобном не помышляет…

— Значит, никаких новых наемников, никаких иных поводов Бальтюсу вернуться сюда после поисков жены и детей Иэна? А что с Генри?

— С Генри? Мясником?

Она мало кого знала в крепости, но Генри был из тех, кто относился к ней дружелюбно с первого дня.

— Уорстоуну не нужен просто мясник. Нужны верные исполнители любого приказа.

С Иэном точно так и было. Но кто знает, как поступит Бальтюс.

Марджери не полюбила эту крепость, но хотела, чтобы она была хорошо укреплена, если здесь остается сестра… А присутствие Бальтюса тому способствовало бы.

— Я скажу Биделю, может, у нее будет шанс повлиять на Бальтюса.

— Он не потерпит, чтобы им управляли.

— Я не о давлении, а о разумной, своевременно высказанной идее. Генри будет им полезен, он верный человек и никуда не захочет уходить.

Эврар посмотрел на нее с прищуром. Она говорила убедительно и смотрела многозначительно. Через пару мгновений оба рассмеялись.

— У вас в деревне был хороший мясник?

— В моей деревне?

Почему она вдруг интересуется деревней? Хочет понять, понравилось бы ей там? Или хочет найти повод для переживаний из-за того, что никогда не сможет назвать его дом своим?

— Мы вот никогда не пользовались услугами мясника. С той редкой добычей, что у нас появлялась, легко справлялась мама. Мясо часто клали в суп, чтобы растянуть его на несколько дней.

Это еще одна общая черта — они оба родились в деревенских семьях. Она ненавидела деревню, глаза же Эврара сияли при воспоминании о родных местах. Неужели в его деревне люди добрые и порядочные?

— А как живет сейчас твоя мама и сестра?

— В той же деревне. Я посылаю им монеты, но дела сами собой не делаются, потому они продолжают работать в поле и по хозяйству. Мои братья такого же сложения, как я, они долго учились и теперь несут службу. Мы очень давно не виделись.

Марджери поправила несколько цветов в своей корзине. По тону Эврара ей показалось, что он невыносимо соскучился по родным. Так ли это? Может, это лишь ее мечты о счастливой жизни большой семьей?…

Его палец коснулся ее подбородка, и она подняла голову.

— Марджери, ты задаешь странные вопросы.

Они казались и ей слишком прямыми, но вполне логичными. Как бы хорошо увидеть его родную деревню, близких…

— Я не хочу оставаться в крепости.

— Не хочешь быть рядом с сестрой?

Ей надо извиниться перед Биделю. Это не первая их ссора, разумеется, но самая серьезная. И вина на ней.

— Может, дело вовсе не в сестре?

— Не только, это правда. Но теперь здесь ее дом.

— И он уже не может стать твоим. — Эврар нахмурился.

Каждый человек хочет иметь свой дом. Будь ее семья богата или, напротив, очень бедна, они могли бы жить вместе, не мешая друг другу, даже поддерживая.

— Я не вижу здесь места для себя. К тому же новый мажордом будет обеспокоен, что я всегда могу добраться до кладовой.

Губы его изогнулись в улыбке.

— В чем дело, Марджери?

— Мне здесь не место, а тебе лучше здесь, чем в деревне.

— Ты о моей деревне? — Он смотрел на нее с удивлением. — Марджери, но я никогда не хотел уезжать из дома, меня привезли сюда насильно.

Она отвела взгляд.

— Да, я помню, когда Иэн проезжал мимо.

— У меня не было выбора.

— Значит, ты хотел бы вернуться к семье? Но здесь ты всегда занят, ты здесь нужен. Я уже неделю мучаюсь вопросом, сможем ли мы уйти отсюда. В случае нападения на крепость здесь без тебя не справятся.

— Марджери… ты серьезно? Ты хочешь уйти со мной в мою деревню?

На подобное она могла лишь надеяться!

— До моего дома отсюда всего три дня пути. Но ты ведь там никогда не была, тебе может не понравиться…

Главное, она любит его, хотя еще не призналась в чувствах сначала из сомнений, затем из трусости. Или таким образом она защищала себя от разочарования, как привыкла делать всю жизнь? Но и Эврар не признался ей… Будь она в его сердце, он непременно сказал бы, верно?

Мысли отозвались болью. Заслужила ли она такого мужчину? Может, семейное счастье не для нее?

Она посмотрела на Эврара. Он молчал, на лице прежнее восторженное выражение с тенью озабоченности.

— Мне надо поговорить с Жанной. Сообщить ей о наших планах…

— Так поговори.

— Можно мне пойти к ней или попросить зайти?

— Если полагаешь, что это не опасно…

Как все стало просто. Она не хочет здесь оставаться, поэтому они с Эвраром переедут в другое место. Неужели так и будет?

— Что будет с поваром и Томасом? — спросила она.

Она видела повара Мишеля на территории крепости, несколько раз в кухне и в саду. Он значительно изменился, сгорбился, стал похож на старика, хотя был еще молод. Она могла бы спросить Жанну, но не хотела быть навязчивой.

— Тебя интересует и мясник, и повар?

— Когда я приехала сюда, он был не в лучшей форме.

Взгляд Эврара потеплел.

— У него умер сын. Томас почти одного с ним возраста, поэтому он так привязался к парню.

Не стоило ей расспрашивать, но все же хорошо, что она решилась, — это повод подольше поговорить с Эвраром.

— Ты скучаешь по семье?

— Очень.

— Ты не говорил о желании уехать в деревню, думая, что я хочу остаться здесь?

— Последнее время ты будто не замечала меня, мне было сложно найти способ рассказать тебе все.

Марджери внимательно посмотрела ему в глаза:

— Почему ты решил, что я захочу остаться?

— Здесь твоя сестра.

Ведь ему известно, что семья важна и для нее. Кажется, она больше не сомневается в его чувствах.

— Я хочу уехать. Очень хочу.

У Эврара было такое выражение лица, словно он не мог поверить своему счастью. Она взяла его за руку, повесила на другую корзину с ромашками, которые хотела засушить. Может, она возьмет их с собой в свой новый дом.