обязательно кто-нибудь припрется или на дым, или на свет. А у меня только полмагазина патронов, и у Арины, думаю, не сильно больше. Потому я поприседал, попрыгал, отжался пятьдесят раз – и нормально стало. Даже жарко. Одежда изнутри нагрелась от моего тела, испарение воды пошло интенсивнее. С учетом современных милитари-тканей, отводящих влагу, вполне себе действенный лайфхак на тему «как высушить на себе сырой шмот и не загнуться потом от воспаления легких».

Вскоре ко мне присоединилась Арина, также в мокром комбезе. Но ее рецепт сушки одежды оказался несколько иным.

– Тут до Куписты километра полтора. Пробежимся?

Даже не сомневалась, что я соглашусь снова тащиться в логово ее папаши-монстра. И правильно не сомневалась. В «Бритве», которой я снова мог пользоваться, были заключены ками тех, кого я поклялся вернуть к жизни. И помочь мне сделать это мог лишь академик Захаров с его обширными познаниями в секретах оживления погибших и – главное – с запасом биологических матриц, из которых можно лепить тела любой формы. Так что, в моем понимании, академик вполне мог как-то извлечь ками Виктора Савельева и его дочери из моего ножа и интегрировать их в свои матрицы, придав им облик отца и дочери, погибших не без моего участия[3].

Так что выбора у меня не было.

* * *

Мы бежали рядом, перепрыгивая через ямы и поваленные деревья, огибая подозрительно цветные лужи и бесцветные, практически прозрачные аномалии, притаившиеся в ожидании добычи. Если знать, как и куда смотреть, эти смертоносные порождения Зоны можно вычислить без швыряния болтов и возни с детекторами. Лучше, конечно, швырять и возиться, коль не хочешь однажды ошибиться и влететь в смертоносную ловушку, – хорошо, если аномалия сразу убьет, а не отгрызет руку или ногу, выплюнув обезображенное, но живое тело, такие случаи тоже известны. Тогда придется истекать кровью и ждать ночи, когда на твои стоны и запах свежего мяса придут голодные мутанты и прекратят твои страдания. Скорее всего, не сразу – эти твари любят кушать и смотреть на то, как еще живая жертва дергается и трясется, когда от нее отрывают куски плоти.

Но нам сейчас было не до соблюдений правил выживания в Зоне, так как за нами увязалась стая квазимяса – домашних свиней, мутировавших под воздействием аномальных излучений Зоны.

Эти твари чаще всего выглядят как бесформенные нагромождения мяса, служащие источником питания для других хищников Зоны. Но бывают и исключения, когда в процессе мутации Зона смешивает в один организм свинью вместе с каким-нибудь другим животным, птицей или насекомым. Тогда на свет появляется опасная тварь, которая может быть с волчьей пастью, медвежьими когтями, увеличенными жвалами жука-оленя и так далее.

Тем тварям, что гнались за нами, в процессе мутации повезло больше, чем остальным, – их аномальное излучение скрестило с богомолами, которые в Зоне встречаются довольно часто. Чем-то привлекают зараженные земли этих насекомых, похожих на агрессивных инопланетян. И в результате скрещивания свиньи с богомолом получилось целое стадо тварей с асимметрично перекошенными мордами, массивными, но мускулистыми телами и шипастыми складными лапами. То есть бежали они довольно резво на обычных с виду конечностях. При этом передние лапы во время атаки раскладывались, удлиняясь вдвое и превращаясь в две пилы с мощными когтями на конце. Причем после когтей шло продолжение – гибкая «богомоловая» лапка, напоминающая плеть с крюками на конце.

Встречал я уже таких мутантов и был прекрасно осведомлен об их способностях. Я не знаю, как так получается, но подобные мутации обычно накрывают не одиночные экземпляры, а целые стада одичавших домашних свиней, вследствие чего стадо пугливых кормовых животных превращается в стаю агрессивных, крайне опасных хищников. Я лично видел, как банда квазимяса, которых Зона наградила огромными медвежьими пастями, загнала и разорвала на части взрослого ктулху. Потому с дороги таких стай стараются убраться подальше и мутанты, и даже хорошо вооруженные отряды сталкеров.

А у нас убраться не получилось. Потому сейчас мы с Ариной бежали сломя голову, осознавая, что топот множества лап за нашими спинами неумолимо приближается.

– Не уйдем, – прохрипел я. – Беги. Я их задержу.

– Нет! – рявкнула девушка не своим голосом, и я краем глаза заметил, что с ее глазами творится что-то необычное. Они словно золотом изнутри налились, и от них начало исходить неприятное желтое сияние, превратившее миловидное лицо в жутковатую золотую маску. – Нет! Их задержу я!!!

Она резко остановилась – и, обернувшись, ударила.

Это было похоже на локальный золотой Выброс. От лица девушки навстречу приближающейся стае мутантов ударил широкий луч цвета благородного металла, от сияния которого я невольно зажмурился на мгновение. А когда открыл глаза, то увидел, что стаи мутантов больше нет.

На том месте, где они были только что, в изобилии валялись куски кровоточащего мяса, оторванные конечности-пилы, вырванные с корнем когти… А возле моего берца валялся большой окровавленный глаз, тупо смотревший прямо на меня, словно изучая. Понятно, что случайность, что мертвые глаза уже ни на что и ни на кого смотреть не могут, но эффект от этой случайности получился кинематографично-впечатляющим.

Я оторвал взгляд от дохлого глаза квазимяса и посмотрел на Арину.

Она стояла на коленях, безвольно уронив вниз руки и свесив голову на грудь. Думаю, такой мощный пси-выброс выпил все ее силы без остатка. Выживет ли? Я много побродил по Зоне, встречал псиоников разного уровня, но впервые видел, чтобы кто-то ментальным ударом размолотил в фарш целую стаю мутантов.

– Как ты?

Она не ответила.

Я присел на корточки, заглянул ей в лицо.

Жесть…

Ее щеки ввалились, губы потрескались, кожа словно моментально высохла и, обтянув череп, приобрела пергаментный оттенок. Но она нашла силы приподнять голову и усмехнуться, отчего уголок ее рта немного треснул и из ранки выступила капля крови.

– Выживу. Посмотри, что там.

За спиной Арины был слышен отдаленный рокот двигателя. Я присмотрелся. Лучи солнца, показавшего из-за туч край алого диска, мешали как следует разглядеть приближающийся объект, но очевидно, что со стороны озера Куписта в нашу сторону кто-то на чем-то едет.

– Похоже, твой папаша отследил мощный пси-удар, и у него резко проснулись родительские инстинкты, – сказал я. – Типа, спасти дочку, прижать к груди, пустить скупую слезу и все такое.

– Сомневаюсь, – тихо сказала Арина. – Скорее, там проснулись инстинкты сумасшедшего ученого, которому не терпится увидеть результат эксперимента.

– Или так, – не стал спорить я. Зная Захарова, скорее права его практичная дочь, чем я со своими романтическими предположениями.

– Помоги мне встать, – попросила она. – Не хочу, чтобы он меня увидел в состоянии полудохлой мумии.

Я наклонился,